Михаэль ДОРФМАН

В этом году исполнилось 70 лет с начала 872-дневной блокады Ленинграда. Ленинград выстоял, но для советского руководства это была пиррова победа. О ней предпочитали не писать, а то, что было написано – пусто и формально. Позже блокада была включена в героическое наследие военной славы. О блокаде стали много говорить, но всю правду мы можем узнать лишь теперь. Вот только хотим ли?

«Здесь лежат ленинградцы. Здесь горожане - мужчины, женщины, дети. Рядом с ними солдаты-красноармейцы».

Хлебная карточка блокадника

В советское время я попал на Пискарёвское кладбище. Меня повела туда Роза Анатольевна, девочкой пережившая блокаду. Она принесла на кладбище не цветы, как принято, а кусочки хлеба. В самый страшный период зимы 1941-42 годов (температура упала ниже 30 градусов) выдавали 250 г хлеба в день на работника физического труда и 150 г — три тонких ломтика – всем остальным. Этот хлеб дал мне куда большее понимание, чем бодрые объяснения экскурсоводов, официальные речи, фильмы, даже необычно скромная для СССР статуя Родины-матери. После войны там был пустырь. Лишь в 1960 году власти открыли мемориал. И только в последнее время появились таблички с именами, вокруг могил стали сажать деревья. Роза Анатольевна тогда сводила меня на бывшую линию фронта. Я ужаснулся, как близко был фронт — в самом городе.

8 сентября 1941 года немецкие войска прорвали оборону и вышли в предместья Ленинграда. Гитлер и его генералы решили не брать город, а уморить его жителей блокадой. Это было частью преступного нацистского плана уморить голодом и уничтожить «бесполезные рты» — славянское население Восточной Европы — очистить «жизненное пространство» для Тысячелетнего Рейха. Авиации было приказано сровнять город с землей. Им не удалось этого сделать, как не удалось ковровым бомбардировкам и огненным холокостам союзников снести с лица земли германские города. Как не удалось с помощью авиации выиграть ни одной войны. Об этом следует подумать всем тем, кто раз за разом мечтает победить, не ступив на землю противника.

Три четверти миллиона горожан погибли от голода и холода. Это от четверти до трети предвоенного населения города. Это крупнейшее вымирание населения современного города в новейшей истории. К счёту жертв надо добавить около миллиона советских военнослужащих, погибших на фронтах вокруг Ленинграда, в основном в 1941-42 и в 1944 годах.

Блокада Ленинграда стала одним из крупнейших и жесточайших зверств войны, эпической трагедией, сравнимой с Холокостом. За пределами СССР о ней почти не знали и не говорили. Почему? Во-первых, блокада Ленинграда не вписывалась в миф о Восточном фронте с безбрежными снежными полями, генералом Зимой и отчаянными русскими, толпой шедшими на германские пулемёты. Вплоть до замечательной книги Антони Бивера о Сталинграде , это была картина, миф, утвердившийся в западном сознании, в книгах и фильмах. Главными считались куда менее значительные операции союзников в Северной Африке и Италии.

Во-вторых, и советские власти неохотно говорили о блокаде Ленинграда. Город выстоял, но оставались весьма неприятные вопросы. Почему такое огромное количество жертв? Почему германские армии вышли к городу так быстро, продвинулись так далеко вглубь СССР? Почему не была организована массовая эвакуация до того, как кольцо блокады замкнулось? Ведь германским и финским войскам понадобилось долгих три месяца, чтобы закрыть кольцо блокады. Почему не оказалось адекватных запасов продовольствия? Немцы окружили Ленинград в сентябре 1941 года. Руководитель партийной организации города Андрей Жданов и командующий фронтом маршал Климент Ворошилов, боясь, что их обвинят в паникёрстве и в неверии в силы Красной армии, отказались от предложения председателя комитета продовольственно-вещевого снабжения РККА Анастаса Микояна обеспечивать город запасами еды, достаточными для того, чтобы город пережил долгую осаду. В Ленинграде была развёрнута пропагандистская кампания, обличающая «крыс», бегущих из города трёх революций вместо того, чтобы его защищать. На оборонные работы были мобилизованы десятки тысяч горожан, они копали окопы, которые вскоре оказались в тылу врага.

После войны Сталин меньше всего был заинтересован в обсуждении этих тем. Да и Ленинград он явно не любил. Ни один город не чистили так, как чистили Ленинград, до войны и после неё. На ленинградских писателей обрушились репрессии. Ленинградская парторганизация подверглась разгрому. Руководивший разгромом Георгий Маленков кричал в зал: «Только врагам мог понадобиться миф о блокаде, чтобы принизить роль великого вождя!». Из библиотек изымались сотни книг о блокаде. Некоторые, как повести Веры Инбер, — за «искажённую картину, не учитывающую жизнь страны», другие – «за недооценку руководящей роли партии», а большинство – за то, что там были имена арестованных ленинградских деятелей Алексея Кузнецова, Петра Попкова и других, шедших по «Ленинградскому делу». Впрочем, и на них лежит доля вины. Закрыт был пользовавшийся огромной популярностью Музей «Героическая оборона Ленинграда» (с моделью булочной, выдававшей 125-граммовые хлебные пайки для взрослых). Многие документы и уникальные экспонаты были уничтожены. Некоторые, как дневники Тани Савичевой, чудом спасли сотрудники музея.

Директор музея Лев Львович Раков был арестован и обвинён в «сборе оружия с целью проведения террористических актов, когда Сталин приедет в Ленинград». Речь шла о музейной коллекции трофейного германского вооружения. Для него это было не впервой. В 1936-м его, тогда сотрудника Эрмитажа, арестовали за коллекцию дворянской одежды. Тогда к терроризму пришили ещё и «пропаганду дворянского образа жизни».

«Всею жизнью своею Они защищали тебя, Ленинград, Колыбель революции».

В брежневские времена блокаду реабилитировали. Однако и тогда не рассказали всю правду, а выдали сильно подчищенную и героизированную историю, в рамках строившейся тогда сусальной мифологии Великой Отечественной Войны. По этой версии люди умирали от голода, но как-то тихо и аккуратно, принося себя в жертву победе, с единственным желанием отстоять «колыбель революции». Никто не жаловался, не уклонялся от работы, не воровал, не манипулировал карточной системой, не брал взятки, не убивал соседей, чтобы завладеть их продуктовыми карточками. В городе не было преступности, не было чёрного рынка. Никто не умирал в страшных эпидемиях дизентерии, косивших ленинградцев. Это ведь так не эстетично. И, разумеется, никто не ждал, что немцы могут победить.

Жители блокадного Ленинграда набирают воду, появившуюся после артобстрела в пробоинах в асфальте на Невском проспекте, фото Б. П. Кудоярова, декабрь 1941 года

Табу было наложено и на обсуждение некомпетентности и жестокости советских властей. Не обсуждались многочисленные просчёты, самодурство, халатность и головотяпство армейских чинов и партийных аппаратчиков, воровство продовольствия, смертоносный хаос, царивший на ледовой «Дороге жизни» через Ладожское озеро. Молчанием были окутаны политические репрессии, не прекращавшиеся ни одного дня. Честных, невинных, умирающих и голодающих людей гэбисты волокли в Кресты, ради того, чтобы там они могли умереть скорей. Перед носом наступавших немцев в городе не прекращались аресты, казни и высылки десятков тысяч людей. Вместо организованной эвакуации населения, из города до самого закрытия блокадного кольца уходили составы с заключёнными.

Поэтесса Ольга Бергольц, чьи стихи, высеченные на мемориале Пискарёвского кладбища, мы взяли как эпиграфы, стала голосом блокадного Ленинграда. Даже это не спасло её престарелого отца-врача от ареста и высылки в Западную Сибирь прямо под носом наступавших немцев. Вся его вина была в том, что Бергольцы были обрусевшими немцами. Людей арестовывали лишь за национальность, религиозную принадлежность или социальное происхождение. В который раз гэбисты ходили по адресам книги «Весь Петербург» 1913 года, в надежде, что кто-то ещё уцелел по старым адресам.

В послесталинское время весь ужас блокады был благополучно сведён к нескольким символам — печкам-буржуйкам и самодельным лампам, когда коммунальное хозяйство перестало функционировать, к детским санкам, на которых отвозили в морг мертвецов. Буржуйки стали непременным атрибутом фильмов, книг и картин блокадного Ленинграда. А ведь, по свидетельству Розы Анатольевны, в самую страшную зиму 1942 года буржуйка была роскошью: «Никто у нас не имел возможности достать бочку, трубу или цемент, а потом уже и сил не имели… Во всём доме буржуйка была только в одной квартире, где жил райкомовский снабженец».

«Их имён благородных мы здесь перечислить не сможем».

С падением советской власти начала приоткрываться реальная картина. В открытом доступе появляется всё больше документов. Многое появилось в интернете. Документы во всей красе показывают гниль и ложь советской бюрократии, её самохвальство, межведомственную грызню, попытки свалить вину на других, а заслуги приписать себе, лицемерные эвфемизмы (голод называли не голодом, а дистрофией, истощением, проблемами питания).

Жертва «Ленинградской болезни»

Приходится согласиться с Анной Рид, что именно дети блокадников, те, которым сегодня за 60, наиболее ревностно защищают советскую версию истории. Сами блокадники были куда менее романтичны по отношению к пережитому. Проблема была в том, что они пережили настолько невозможную реальность, что сомневались, что их будут слушать.

«Но знай, внимающий этим камням: Никто не забыт и ничто не забыто».

Созданная два года назад Комиссия по борьбе с фальсификацией истории до сих пор оказалась лишь очередной пропагандистской кампанией. Исторические исследования в России пока не испытывают внешней цензуры. Нет запретных тем, связанных с блокадой Ленинграда. Анна Рид говорит, что в «Партархиве» довольно мало дел, к которым доступ исследователям ограничен. В основном это дела о коллаборационистах на оккупированной территории и дезертирах. Петербургских исследователей куда больше заботит хроническое отсутствие финансирования и эмиграция лучших студентов на Запад.

За пределами университетов и исследовательских институтов сусальная советская версия остаётся почти нетронутой. Анну Рид поразило отношение её молодых российских сотрудников, с которыми она разбирала дела о взяточничестве в системе распределения хлеба. «Я-то думала, что во время войны люди вели себя иначе, — сказала ей её сотрудница. — Теперь вижу, что везде то же самое». Книга критически относится к советской власти. Несомненно, там были просчёты, ошибки и откровенные преступления. Однако, возможно, без непоколебимой жестокости советской системы Ленинград мог бы и не выстоять, да и война могла быть проиграна.

Ликующий Ленинград. Блокада снята, 1944 год

Теперь Ленинград снова называется Санкт-Петербургом. Следы блокады видны, несмотря на отреставрированные в советское время дворцы и соборы, несмотря на евроремонты постсоветского времени. «Нет ничего удивительного, что русские привязаны к героической версии своей истории, — говорила Анна Рид в интервью. — Наши истории о «Битве за Британию» тоже не любят вспоминать о коллаборационистах на оккупированных Нормандских островах, о массовых грабежах во время немецких бомбардировок, об интернировании еврейских беженцев и антифашистов. Тем не менее, искреннее уважение памяти жертв блокады Ленинграда, где погиб каждый третий, означает правдивый рассказ их истории».

Появляются люди, желающие разоблачать и задавать неудобные, как они считают, вопросы. Причем, обязательно о том, что во всём виноваты проклятые большевики.

Как правило, люди эти ничего конкретного не знают, знать не желают и хотят только одного - подтверждения их правоты.

И, первый из таких вопросов, а почему вы ничего не рассказываете о том, как власти довели ленинградцев до каннибализма.

Отвечаем на этот вопрос.

Во-первых, писать о таких вещах в книге для детей просто нельзя. Люди, которые всерьез спрашивают, почему мы не написали об этом в книге для детей, вызывают серьезное беспокойство и им стоит обратить внимание на своё психическое здоровье.

Во-вторых - да, безусловно, после замыкания кольца блокады поздней осенью 1941 года в Ленинграде разразился страшный голод, который продолжался фактически до конца весны 1942 года.

Голод не только убивает людей, но и сводит их с ума. Одним из проявлений такого голодного безумия и является людоедство.

Это - неизбежный спутник голода. Каннибализм не является чем-то уникальным именно для блокады Ленинграда. Во все времена находились люди, мораль которых была настолько слаба, что в какой-то момент они переходили барьер, который отличает человека от нелюди.

Увы, были такие и в Ленинграде. Но, если изучить вопрос, окажется, что тех, кто потерял человеческий облик и переступил черту, оказалось очень мало, а руководство города, да и обычные ленинградцы делали всё, чтобы их не было вовсе.

Обо всем по порядку.

Считается, что первый случай людоедства был зафиксирован в Ленинграде 15 ноября 1941 года, когда органы охраны правопорядка задержали женщину, которая задушила полуторамесячную дочь, чтобы накормить троих детей.

Примерно месяц спустя УНКВД по Ленинградской области сообщило Жданову о том, что горожане употребляют в пищу кошек, собак и мясо павших животных. В этом же документе говорилось о 25 случаях людоедства. Причем, речь шла как об убийствах, в том числе и с целью продажи человеческого мяса под видом животного, так и о похищении трупов.

Как правило, арестованные по таким делам проходили психиатрическую экспертизу. Почти все они были признаны вменяемыми. В Уголовном кодексе РСФСР статьи за каннибализм не было. В обычное время преступления такого рода исключительно редки, но в Ленинграде была «особая обстановка». Выход нашли:«Все убийства с целью поедания мяса убитых, в силу их особой опасности, квалифицировались как бандитизм (ст. 59-3 УК РСФСР). Вместе с тем, учитывая, что подавляющее большинство указанного выше вида преступлений касалось поедания трупного мяса, прокуратура г. Ленинграда, руководствуясь тем, что по своему характеру эти преступления являются особо опасными против порядка управления, квалифицировала их по аналогии с бандитизмом (по ст. 16-59-3 УК)». Приравнивание к бандитизму означало для людоедов, которые убивали людей, только одно: безжалостное преследование и смерть. Похитителей трупов приговаривали к различным срокам заключения, но вряд ли они выжили в блокадных тюрьмах. Между прочим, в ряде документов каннибализм значился как «бандитизм (особая категория)».

Так что, очевидно - руководство Ленинграда боролось с этим, и очень жёстко. И на цифры стоит обратить внимание - сравните с общим количеством людей в огромном городе.

Отдельно заметим, что руководство города приняло совершенно правильное решение - не упоминать о случаях людоедства, чтобы не провоцировать население и не усугублять и без того тяжелую обстановку. Но, конечно, слухи были. Сейчас многие недобросовестные писаки пытаются выдать эти слухи за свидетельства очевидцев, «воспоминания блокадников».

В реальности известно следующее. С ноября 1941 по декабрь 1942 гг. за убийство с целью людоедства, каннибализм и продажу человеческого мяса было арестовано 2057 человек. К марту 1942 года "всего за людоедство арестовано 1171 человек". 14 апреля арестованных было 1557 человек, 3 мая — 1739, 2 июня — 1965. К сентябрю 1942 года, когда снабжение ленинградцев наладилось, и их питание стало уже более-менее нормальным, случаи каннибализма почти не фиксировались, а в марте 1943 года вообще не было отмечено убийств с целью употребления в пищу человеческого мяса.

Среди 886 человек, арестованных за каннибализм с декабря 1941 г. по 15 февраля 1942 г., подавляющее большинство составляли женщины- 564 чел. (63,5%). Возраст преступников - от 16 и до «старше 40 лет», причём все возрастные группы примерно одинаковы по численности (категория «старше 40 лет» немного преобладает). Из этих 886 человек лишь 11 (1,24%) были членами и кандидатами ВКП(б), ещё четверо - членами ВЛКСМ, остальные 871 - беспартийными. Преобладали безработные (202 чел., 22,4%) и «лица без определённых занятий» (275 чел., 31,4%). Только 131 человек (14,7%) являлся коренным жителем города.«Неграмотные, малограмотные и люди с низшим образованием составляли 92,5 процента всех обвиняемых. Среди них... совсем не было верующих людей».

В СССР тема каннибализма в блокированном Ленинграде вообще была жестко табуирована. За отказ автора убрать упоминание об этом явлении из своей книги, было отменено советское издание «900 дней» Гаррисона Солсбери. Это был один из первых иностранных журналистов, попавших в Ленинград еще в 1943 году.

Нужно было секретить эту тему или нет уже после войны - вопрос сложный. Слишком много слухов порождало умолчание, в том числе и слухов о распространенности людоедства. Возможно, какая-то часть «бандитизма особой категории» не была вскрыта. Возможно, в реальности преступлений подобного рода было больше.

Но вывод из этой печальной страницы блокады Ленинграда однозначен: в условиях ужасного бедствия, подавляющее число людей остались людьми, даже, несмотря на угрозу мучительной смерти. И именно потому, что люди остались людьми, город выстоял.

Этим заглавием объединены две книги, увиденные мною в книжном магазине. Первая содержит рассуждения автора, их вполне можно опустить. Во второй приведены документы, они достаточно интересны для понимания правды о блокаде.
К сожалению, главная ложь все же остается. Постараемся отметить, каких документов нет. Например, отсутствуют документы о снабжении армии и флота, сосредоточенных в блокированном городе. Вообще-то говоря, в любом блокированном городе армия обычно берет под свой контроль все запасы продовольствия и из них выделяет питание для мирного населения. В Ленинграде снабжение населения оставалось отделенным от снабжения армии.
Огромные запасы продовольствия, свезенные из Прибалтики, Белоруссии, ряда областей и, наконец, с самой Ленинградской области, были переданы в распоряжение армии.
Не обвиняйте армию в патологической жадности: она щедро делилась с партийными, государственными, хозяйственными работниками определенного уровня, все они были взяты на военное снабжение по нормам командного состава.
А вот с умирающими детьми армия делиться не стала.
Ну, и,конечно, не было приведено документов о таком событии, как прибытие зимой 1941-42гг в город нескольких хлебных обозов (с одним из них приехала сестра Ольги Берггольц). Между прочим, в прокате было два фильма об этом - один «документальный», другой художественный. Как там врут, разбирайтесь сами, если есть желание.
Я разговаривал с реальным участником этих обозов. Он сказал главное: обозы пересекли линию фронта с согласия и разрешения немцев!
Господа! Вы по–прежнему считаете, что это нужно держать в секрете?

Статья 2

Открытое письмо людоедам.

В недобрый час я решил озаглавить один из своих опусов: «Людоеды, приравненные к героям». По глупой привычке лезть в чужие дела, я рассматривал маленькую частную проблему - можно ли считать героями людей, употреблявших,постоянно или изредка, в пищу человеческое мясо при решении проблемы выживания в блокированном городе Ленинграде.
У меня было смутное предчувствие, что людоеды меня не поймут и сурово осудят за непонимание того факта, что само поедание человеческого (и притом не лучшего качества) мяса уже является героическим поступком.
Но такого я не ожидал. На меня обрушилась целая стая. На превосходном интернетовском языке (я все-таки могу его понять- все же отсидел несколько лет) мне разъяснили, что то, что я ем – это г…но по сравнению с благородным питанием людоедов. Писали такое, что внутри у меня все похолодело и родилось тревожное предчувствие: «съедят»!
У же через полчаса мой опус был забанен в сообществе ru_politics (в live Journal) и некто по кликухе Модератор или что-то вроде, ответил мне: «то, что ты написал совершенно неактуально и неинтересно». Для него, видите ли, неинтересно и неактуально, а вот для меня чрезвычайно интересно и актуально: куда бежать, где прятаться? Обратиться в милицию, МВД, прокуратуру, ФСБ за защитой?
Так ведь там пожмут плечами и злорадно отметят: «нет оснований для вмешательства, вот когда начнут есть, тогда и обращайтесь!»
Ах, как было хорошо, когда я был «социально опасен» и находился под постоянным и пристальным наблюдением. Людоеды тогда ко мне и близко не подходили.
Мои друзья пытались меня утешать: «Да умерли уже давно блокадные людоеды!» И вправду один написал обо мне: «Он оскорбил наших предков». Конечно, большинство даже самых живучих людоедов умерло, но похоже их потомки унаследовали родовой аппетит. Какая мне разница будет ли меня есть вставными челюстями девяностолетний старик или сожрет какой-нибудь красавчик, лет 20-30, для которого это станет первым опытом нетрадиционного питания.
Дорогие людоеды! Чего вы испугались? Перечитайте Уголовный Кодекс! Вам нечего бояться: людоедство не является уголовным преступлением. Нет такой статьи. Ну, конечно, часто приходится совершать убийство, чтобы добыть самое свежее мясо. Но уже давно прошли все срока давности для всех видов убийств. Вы ни в чем не виноваты и можете открыто смотреть в глаза своих сограждан.
Ну, а власти (хотя среди них, вероятно, и нет людоедов) к вам относятся прекрасно.
Для них важно, чтобы вы любили Родину. Ведь вы ее любите? И готовы ради нее снова пережить то, что вы пережили?
Ну, простите меня, пожалуйста!
С гневом и негодованием отвергаю нелепое обвинение, что я утверждал, будто бы все ленинградцы были людоедами. Наоборот! Я могу назвать множество тех, кто заведомо не был людоедом. Это все руководство города, в их пайки входила черная и красная икра, фрукты, говядина, свинина, баранина и пр. Разумеется, на человеческое мясо они смотрели с отвращением.
И, наконец, вся армия, вплоть до последнего солдата и матроса. Что говорить о человеческом мясе, они и на блокадный хлеб смотрели с отвращением и для них готовили отдельно.
Вот они, подлинные герои, сохранившие высокий моральный уровень среди всех этих опустившихся стариков, обнаглевших женщин и развращенных детей!

Статья 3 Людоеды, приравненные к героям.

Это повторяется из года в год.
Выступают первые люди С-Петербурга и говорят, обращаясь к блокадникам: «Вы отстояли город, вы внесли огромный вклад в победу, вы- герои» и тому подобное.
На самом деле: основное, почему Ленинград не был занят немцами- это приказ Гитлера, запрещавший войскам входить в город (кстати, существовал аналогичный приказ в отношении Москвы). Практически, после установления линии блокады, немцы отказались от всяких действий по дальнейшему захвату территории.
И неправда, будто немцы хотели заморить население Ленинграда голодом. В Смольном велись сепаратные переговоры с немецким командованием. Немцы предлагали снятие блокады в обмен на уничтожение Балтийского флота, вернее подводных лодок.
Жданов предлагал сдачу города со всем населением в обмен на вывод войск вместе с оружием. В одностороннем порядке немцы предлагали беспрепятственный вывод из города всего мирного населения, а также разрешали свободный провоз продовольствия в город.
И это были не просто слова- в Ленинград беспрепятственно проехали несколько хлебных обозов (с одним из них, через две линии фронта спокойно приехала из Москвы сестра Ольги Берггольц).
Кстати, множество косвенных фактов говорит о том, что город был буквально набит продовольствием (Кондитерская фабрика проработала почти всю блокаду, тоже масложиркомбинаты). После войны в торговлю «выбросили» тушенку, изготовленную, как следовало из надписей на банках, в 1941 году в Ленинграде! Население города- женщины, дети, старики ничего не решали и никого не защищали и не могли защитить. Власти заботились лишь о том, чтобы они спокойно и без волнений вымерли.
Что касается «патриотизма», то его не было. Люди, в лучшем случае, старались выжить. Это привело к огромному размаху преступности. Убийства, особенно детей, стали обычным явлением. Подростки, объединенные в настоящие банды, нападали на машины с продовольствием, магазины и склады. Их безжалостно убивала охрана.
Почитайте памятку, которую получали военнослужащие, по какой-либо причине, отправлявшиеся в город. Эта памятка рассматривала город, как враждебный, предупреждала о возможности внезапного нападения, а в случае опасности предлагала немедленно применять оружие.
В городе беспрепятственно и безнаказанно действовали немецкие агенты. Во время налетов можно было наблюдать необычные для нас ракеты- так называемые «зеленые цепочки». Они указывали самолетам цели для бомбардировок. Эти агенты так и не были пойманы. Запуганное население не только не помогло НКВД в борьбе со шпионами, но избегало всяческих контактов с властями, соглашаясь за банку консервов выполнять любые задачи.
После того, как были съедены собаки, кошки, голуби, даже вороны с крысами, единственным мясом, доступным для населения, стали сами люди.
Современная психология позволяет путем соответствующих опросов выявить и то, что люди скрывают изо всех сил.
Было проведено (разумеется, секретное) исследование выживших блокадников на эту тему.
Результат был ошеломляющим.
Есть такая вещь, как справедливость. На нее имеет право даже самый отъявленный негодяй и преступник, если его несправедливо обидят.
Все блокадники, независимо от того, как они выжили, имеют право на компенсацию со стороны государства и общества, поставившее их в такое положение. Но когда их называют героями и прославляют, то это только попытка расплатиться словами, а не деньгами.
Господа ораторы! Вы все знаете не хуже меня. Любой, кто действительно заинтересуется блокадой, может все выяснить.
А ваши лживые выступления- откровенное обесценивание всех высоких слов, вклад в общее разрушение морали всей страны!

Статья 4 Будьте вы прокляты!

Это говорю вам не я, достаточно объективный и циничный интеллектуал (интеллигент во втором поколении!). Это те, кого погубили в блокаду Ленинграда.
Я - осторожный и практичный человек; просто пишу о том, как это все было.
Мне пришлось ждать этого времени довольно долго.
Если вам интересно что же на самом деле происходило в то время, то почитайте публикации, появившиеся в последнее время. Можете еще послушать «Эхо Москвы» и их передачу «Цена победы». Там также работают острожные люди и от этого то, что они сообщают, становится еще более обоснованным…
Нет смысла тратить время на пропагандистские измышления прошлого.
Короче говоря, заявляю лишь самый общий вывод: в блокаду Ленинграда не немцы, а наши власти были заинтересованы в том, чтобы население города погибло от голода.
Немцы же наоборот, делали попытки взвалить обеспечение продовольствием бесполезного населения Ленинграда, в виде стариков,женщин и детей, на нас.
Им это не удалось.
Что ж, все правильно. «Все для фронта, все для Победы».
И мы сделали для фронта все, что было нужно.
А сейчас я просто передаю вам предсмертные проклятия умерших от голода в ледяном безжалостном городе, в первую очередь детей.
Я - их ровесник.
Будьте вы прокляты!

Статья 5 Уроки блокады и стремление к вымиранию.

Мы все еще не настолько прониклись цивилизацией, чтобы полностью зависеть от рафинированного питания. Пожалуй, даже наоборот - генетически мы еще не совсем приспособились к такому питанию. Нас окружает вполне съедобный для нас мир. Окружающие нас растения более чем на 90% не только съедобны, но даже полезны в отношении нашего здоровья. Вполне можно есть борщевик и репей. Мать-и-мачеха съедобна целиком. У лопуха, например, можно есть корни, стебли, черенки листьев; сами листья горькие и несъедобны. Корни тростника, в изобилии растущего по берегам Финского залива, Сестрорецкого и Лахтинского разливов, а также вдоль многочисленных речек и ручьев, можно высушить, перемолоть в ручных мельницах или мясорубках. Если уж вы совершенно беспомощный растяпа, то смело сдирайте лишайник со стволов деревьев, камней, стен зданий. Можете съедать так или варить. Вполне можно пообедать моллюсками, многими насекомыми, лягушками и ящерицами.
С начала войны и до начала блокады было достаточно времени для того, чтобы засушить, замариновать, засолить неограниченные запасы всей этой снеди.
Блокада Ленинграда - не первый эксперимент в этом направлении. В 1917-18гг большевики ввели «хлебную монополию» и принялись расстреливать крестьян, привозивших в город хлеб. Однако в тот раз не удалось довести дело до конца, до Пискаревского кладбища и Парка Победы на пепле сожженных. Население просто разбежалось по деревням.
В 1950гг я с удивлением узнал, что в Ленинградской области есть деревни, в которые невозможно проехать зимой, а летом - только на тракторе. Во время войны такие деревни не видели ни немцев, ни красноармейцев. Разве что иногда вездесущих дезертиров.
Во многих сёлах стояли пустые дома: люди уходили в город, или власти выселяли «кулаков», а в 1939г еще и финнов, выселяли для удобства управления с хуторов и мелких деревень в деревни вдоль дорог.
Так что вполне было куда бежать.
Но произошло противоположное: народ побежал в город.
Почему?
Что случилось, что сломалось в психологии народа?
Не только бороться за свои права и даже за саму жизнь, за жизнь своих детей и семей ленинградцы оказались не способны.

Статья 6 Операция "Блокада"

Негодяи обожают порядочных людей, просто их боготворят. Их самое заветное желание, чтобы все вокруг были просто-таки святыми. Именно за это они (негодяи) агитируют, призывают, уговаривают.
Ну,конечно, эта любовь чисто платоническая.
Вас не удивлял интересный факт: о помощи, льготах блокадникам Ленинграда говорят уже более полвека. И не только говорят. На это выделяют бюджетные деньги, квартиры и так далее.
Об этом знаю не понаслышке: примерно лет 40 назад помогал блокадникам получить причитающиеся им квартиры, и помню, чего им это стоило. С привычной наглостью могу сказать, что если бы не моя помощь, то ничего бы они не получили. Ведь если бы вся выделяемая помощь доходила до адресатов (блокадников), то никакой проблемы бы с ними не существовало!
Негодяи были всегда. Никуда они не подевались и во время блокады. Надо сказать, что для многих это время стало временем сказочного обогащения. Когда был создан музей блокады в первом его исполнении, случилось так, что в нем оказалось большое количество воспоминаний, сообщавших о фактах, которые были весьма красноречивы. А это очень опасно для негодяев. И музей был ликвидирован. Собранные материалы уничтожены (конечно только те, что были опасными).
Кстати, одно время количество блокадников стало стремительно нарастать. Сказать почему или сами догадаетесь о причинах «странного» явления?
Вот что особенно удивительно. Столько разоблачений с злоупотреблениями, растратами государственных средств во всех областях. И полная тишина и благолепие в делах, связанных с блокадой. Никаких проверок. Все честно и благородно.
А ведь это так просто. Например, получение квартир. Естественно, что в первую очередь должны получать более серьезно пострадавшие-раненые, потерявшие здоровье и родных. В принципе, совсем просто составить некую шкалу.
А вот как было на самом деле?

2.02.2013. На днях услышал (разумеется по "Эху") занятную историю: в какое-то мелкое ДТП попала "блокадница" и принялась "качать права". С гордостью предъявила блокадное удостоверение, но неосторожно предъявила паспорт, из которого следовало, что она 1947 года рождения. Выводы делайте сами...

Еще одна ложь о Блокаде.

«Ленинград снабжался продовольствием «с колес». Запасы продовольствия в Ленинграде были на… (далее в зависимости от фантазии говорящего)».
Ребята! Мы находимся в стране сезонного производства продовольствия. Не только зерно и овощи. Даже забой скота, производство молока и яиц в те времена, когда еще не вывели специальных пород, было сезонным.
Так что волей-неволей для Москвы и Ленинграда, и вообще для всей страны создаются запасы продовольствия, по меньшей мере, на год. Вопрос только в том, где они хранятся. Некогда действительно в селах, откуда их вывозили зимой, но тоже достаточно быстро: за 1-2 месяца. Советская власть сократила и механизировала этот путь. Железные дороги позволяли быстро доставлять урожай к месту потребления.
Откуда же взялись эти несомненно подлинные тревожные крики: «в городе осталось продовольствия на 2 дня»? Речь идет о продовольствии в потребительской сети, практически о продуктах, находящихся в магазинах.
Зерно на элеваторах и мукомольных предприятиях, запасы сахара, какао, и других ингредиентов на кондитерских фабриках и других предприятиях пищевой промышленности к этому не относились.
Даже в мирное время более чем годовой запас продовольствия находился, если не в городе, то рядом, в ближайших пригородах.
Надо быть очень недобросовестным человеком, чтобы выдавать продукты в потребительской сети за все имеющееся.
Кстати, задумайтесь над таким парадоксом: Ленинградская область способна все-таки удовлетворять одну потребность города: картофель! Казалось бы, нет хлеба, приходится сидеть на картошке….
Куда же сразу же исчезла картошка?!

И еще две статьи про Блокаду:

Главный вопрос блокады.

Это было вскоре после войны. В это время еще скрывали голод в Ленинграде, ленинградцы погибли от «варварских бомбежек и обстрелов», но не от голода. Так гласила официальная версия.
Однако о голоде уже потихоньку говорили. Во всяком случае, я знал о нем уже достаточно. Я спросил у своего приятеля, проведшего детство в блокаде, в самом городе.
-«Голод?» Удивился он. «Мы питались нормально, у нас никто не умер от голода!» Потрясало то, что этот человек отличался правдивостью. Это было для меня поразительной загадкой, пока я не догадался спросить о его родителях. И все сразу встало на свои места!
Его мать работала в Смольном. Он жил в охраняемом доме и всю блокаду гулял только во дворе дома. В город его не выпускали (и правильно делали!)
Он ничего не видел и не знал.
Наши историки любят иногда заключать свои выступления о блокаде туманными намеками, нечто вроде « о блокаде еще не все сказано, многое предстоит узнать». Ну, если за полвека, при наличии сотен тысяч живых свидетелей не смогли все выяснить, то вряд ли когда уже смогут. А вернее захотят.
Главный вопрос - конечно продовольствие. Сколько его было, где оно находилось и кто им распоряжался.
Возьмите подшивки « Правды» военного времени. Вы найдете там кучу пламенных статей: «Не оставлять врагу ни одного колоска! Увозите или уничтожайте продовольствие!» И запасы продовольствия действительно подчистую вывозили. Есть опубликованные воспоминания о дорогах Украины в первые месяцы войны. Они были забиты. Забиты не беженцами (самовольная эвакуация была запрещена), а коровами, овцами и другим скотом. Их гнали, конечно, не за Урал, а до ближайшего мясокомбината, откуда они отправлялись дальше виде туш, Консервов и т.д. Работники мясокомбинатов освобождались от призыва.
Посмотрите на карту железных дорог России. Все продовольствие могло свозиться только в два города: Москва и Ленинград. Причем, Ленинграду «повезло» - эшелоны в Москву заполнялись стратегическим сырьем, оборудованием заводов, советскими и партийными учреждениями и для продовольствия места почти не оставалось. Все приходилось везти в Ленинград.
Как известно, девушек города отправляли на рытье противотанковых рвов (кстати, оказавшихся бесполезными). А что делали юноши? Курсанты многочисленных училищ и ВУЗов военного значения? Каникулы отменили, но без какой-либо подготовки сразу отправлять их на фронт было невозможно, поэтому днем они учились, а вечером разгружали вагоны. Вагоны с продовольствием, заметим.
Известна телеграмма Жданова Сталину – «Все склады забиты продовольствием, принимать больше некуда». Почему-то никто не приводит ответ на эту телеграмму. А ведь он очевиден: Используйте все свободные помещения, оставшиеся от эвакуированных заводов и учреждений, исторические здания и т.д. Конечно, такой «выход» как просто раздать продовольствие населению категорически исключался.
Как это ни странно, но можно вполне объективно и документально оценить общее кол-во продовольствия, свезенного в Ленинград. Целый ряд публикаций: «Железные дороги в период войны», «Гражданский флот в войну» с хорошей ведомственной гордостью указывают многие десятки тысяч тонн продовольствия, доставленного в Ленинград.
Любой желающий может просто сложить приведенные цифры (пусть даже несколько и завышенные!) и разделить их на количество населения и войск и на 900 дней блокады. Результат будет просто поразительный. На такой диете не только не умрешь с голоду, но и похудеть не получится!
Однажды мне удалось задать историку вопрос: «Так кто же съел все продовольствие, да еще так быстро?». На что получил ответ: «Жданов передал все продовольствие армии».
Ну и что, скажете вы. В любом осажденном городе продовольствие передается под контроль военных. Главное, чтобы оно не ушло из города. При любом мнении об умственных способностях наших военных нельзя представить, что они увезли его в Вологду или Среднюю Азию. Просто у складов была выставлена охрана, а их местоположение объявлено военной тайной.
Вот такая вот окончательная «тайна» - ленинградцы умирали от голода у складов, забитых продовольствием.
Что же роднит нас с немцами и резко отличает от американцев, французов и англичан? Мы, как и немцы, проиграли войну. Настоящие победители - Коммунистическая Партия и ее мудрое руководство. Они разгромили не только немцев, но и нас.
Однако немцы хотя бы получили удовольствие увидеть Нюрнбергский процесс, где виновников их поражения судили …
Признаюсь честно - мне не очень жалко стариков и женщин, погибших в блокаде. Они сами выбрали и терпели это руководство.
Однако мне очень жалко детей, будущее России. Их могли бы пожалеть ….
Наверное, справедливо, что в такой стране перестают рождаться дети!

Как горели Бадаевские склады.

Интересной чертой большевиков было их стремление к «научности» или хотя бы «наукообразности». В частности, это отразилось на их отношении к такому явлению как голод. Голод старательно изучали, делали вполне практические выводы и, наконец, вполне «научно» использовали в своих целях. Уже голод в Поволжье находился под наблюдением многочисленных (конечно, сытых!) наблюдателей, к-рые составляли и отсылали подробные отчеты. Откровенно проводили «генетический» отбор, выборочно спасая тех, кто представлялся перспективным для создания «нового» человека. Дальнейшая история страны предоставила огромные возможности в этом отношении. Были собраны обширные материалы, к-рые изучали в секретных институтах НКВД и КГБ.
Война. Все для фронта, все для победы!
Для победы, среди прочего, было полезно быстро избавиться от «бесполезного» населения Ленинграда. Это мог обеспечить правильно организованный голод. Централизованная система снабжения легко позволяла это сделать. В предвоенные годы населению не позволяли иметь подсобные хозяйства и делать значительные запасы продовольствия. Однако летом 1941 г в Ленинград вывезли все запасы продовольствия из западных областей страны. Ленинградцы разгружали это продовольствие,держали его в своих руках И о нем знал весь город. Следовательно, надо было придумать какое-то объяснение «исчезновению» продовольствия из города.
Так была разработана операция «Бадаевские склады». Эти склады никогда не были основными и по величине уступали многим другим, но были, однако, самыми известными в основном потому, что на них традиционно хранились сладкие вещи- сахар и кондитерские изделия. Иногда их дешево продавали прямо со склада.
Юристы знают, что в силу индивидуального восприятия, показания свидетелей никогда полностью не совпадают Однако рассказы о пожаре на Бадаевских складах очень похожи на заученный текст: густой дым над Ленинградом, горящий сахар « текущий рекой» , сладкая обгорелая земля, к-рую продавали после пожара…
На самом деле, когда наблюдатели ПВО увидели начало пожара в районе складов, они немедленно сообщили об этом в пожарную команду. Со всех концов города к складам немедленно устремились пожарные расчеты. Однако их остановило оцепление НКВД. До самого конца пожара на территорию складов никого не пускали и вблизи пожар никто не видел! Стоявшие у оцепления пожарники открыли пожарные гидранты и обнаружили, что воды нет и система перекрыта.
Склады сгорели быстро и дотла, не оставив ни обгорелых продуктов, ни слитков расплавленного сахара. Что касается сладкой обгорелой земли, то у любых сахарных складов земля всегда сладкая, как до пожара, так и после.
Ну а как же густой черный дым, висевший над городом? Дым был, однако не со сгоревших складов. Одновременно горели, а вернее тлели жмыхи (знаменитая «дуранда») на соседнем масложировом комбинате. Кстати, почему они загорелись и отчего их не тушили- это очень интересный вопрос! Огня там практически не было, а вот дыма - навалом.
После пожара было объявлено, что погибла основная часть продовольственных запасов города. Это сразу позволило ввести резкие ограничения на распределение продуктов и начать запланированный голод.
В этой истории поражает не хладнокровии и бесчувственность наших властей (видели и не такое!), а поразительная доверчивость блокадников. Подавляющее большинство до сих пор верит, что голод был вызван пожаром Бадаевских складов и всю прочую чушь, к-рую нам внушают «историки».
Ну, хорошо - сахар еще может гореть, если его уложить так, чтобы обеспечить свободный доступ воздуха, пусть так, а как быть с консервами, с картошкой, зерном, мясом, колбасой и рыбой, с молочными продуктами? Ведь их сжечь можно лишь в специальных печах.
К тому же неужели все привезенное продовольствие (плюс обязательные, со времен Гражданской войны, стратегические резервы продовольствия), могло кончиться за пару недель?! Что с нами происходит?
Может, мы и впрямь Страна дураков?

Сегодня в России отмечают 70-летие со дня освобождения Ленинграда от фашистской блокады. Страшнее, чем бомбежки и артобстрелы в то время оказался голод, который косил людей тысячами. Весь ужас тех страшных дней вы сможете прочитать под катом.

Впереди меня стоял мальчик, лет девяти, может быть. Он был затянут каким-то платком, потом одеялом ватным был затянут, мальчик стоял промерзший. Холодно. Часть народа ушла, часть сменили другие, а мальчик не уходил. Я спрашиваю этого мальчишку: „А ты чего же не пойдешь погреться?“ А он: „Все равно дома холодно“. Я говорю: „Что же ты, один живешь?“ - „Да нет, с мамкой“. - „Так что же, мамка не может пойти?“ - „Да нет, не может. Она мертвая“. Я говорю: „Как мертвая?!“ - „Мамка умерла, жалко ведь ее. Теперь-то я догадался. Я ее теперь только на день кладу в постель, а ночью ставлю к печке. Она все равно мертвая. А то холодно от нее“.

«Блокадная книга» Алесь Адамович, Даниил Гранин

«Блокадная книга» Алеся Адамовича и Даниила Гранина. Я купил ее когда-то в лучшем питерском букинисте на Литейном. Книга не настольная, но всегда на виду. Скромная серая обложка с черными буквами хранит под собой живой, страшный, великий документ, собравший воспоминания очевидцев, переживших блокаду Ленинграда, и самих авторов, ставших участниками тех событий. Читать ее тяжело, но хотелось бы, чтобы это сделал каждый…

Из интервью с Данилом Граниным:

«- Во время блокады мародеров расстреливали на месте, но также, я знаю, без суда и следствия пускали в расход людоедов. Можно ли осуждать этих обезумевших от голода, утративших человеческий облик несчастных, которых язык не поворачивается назвать людьми, и насколько часты были случаи, когда за неимением другой пищи ели себе подобных?

Голод, я вам скажу, сдерживающих преград лишает: исчезает мораль, уходят нравственные запреты. Голод - это невероятное чувство, не отпускающее ни на миг, но, к удивлению моему и Адамовича, работая над этой книгой, мы поняли: Ленинград не расчеловечился, и это чудо! Да, людоедство имело место…

- …ели детей?

Были и вещи похуже.

Хм, а что может быть хуже? Ну, например?

Даже не хочу говорить… (Пауза). Представьте, что одного собственного ребенка скармливали другому, а было и то, о чем мы так и не написали. Никто ничего не запрещал, но… Не могли мы…

Был какой-то удивительный случай выживания в блокаду, потрясший вас до глубины души?

Да, мать кормила детей своей кровью, надрезая себе вены».

«…В каждой квартире покойники лежали. И мы ничего не боялись. Раньше разве вы пойдете? Ведь неприятно, когда покойники… Вот у нас семья вымерла, так они и лежали. И когда уж убрали в сарай!» (М.Я.Бабич)

«У дистрофиков нет страха. У Академии художеств на спуске к Неве сбрасывали трупы. Я спокойно перелезала через эту гору трупов… Казалось бы, чем слабее, человек, тем ему страшнее, ан нет, страх исчез. Что было бы со мною, если бы это в мирное время, - умерла бы, от ужаса. И сейчас ведь: нет света на лестнице - боюсь. Как только люди поели - страх появился» (Нина Ильинична Лакша).

Павел Филиппович Губчевский, научный сотрудник Эрмитажа:

— Какой вид имели залы?

— Пустые рамы! Это было мудрое распоряжение Орбели: все рамы оставить на месте. Благодаря этому Эрмитаж восстановил свою экспозицию через восемнадцать дней после возвращения картин из эвакуации! А в войну они так и висели, пустые глазницы-рамы, по которым я провел несколько экскурсий.

— По пустым рамам?

— По пустым рамам.

Безвестный Прохожий - пример массового альтруизма блокады.

Он обнажался в крайние дни, в крайних обстоятельствах, но тем доподлинней его природа.

Сколько их было – безвестных прохожих! Они исчезали, вернув человеку жизнь; оттащив от смертельного края, исчезали бесследно, даже облик их не успевал отпечататься в мерклом сознании. Казалось, что им, безвестным прохожим,– у них не было никаких обязательств, ни родственных чувств, они не ждали ни славы, ни оплаты. Сострадание? Но кругом была смерть, и мимо трупов шли равнодушно, удивляясь своей очерствелости.

Большинство говорит про себя: смерть самых близких, дорогих людей не доходила до сердца, срабатывала какая-то защитная система в организме, ничто не воспринималось, не было сил отозваться на горе.

Блокадную квартиру нельзя изобразить ни в одном музее, ни в каком макете или панораме, так же как нельзя изобразить мороз, тоску, голод…

Сами блокадники, вспоминая, отмечают разбитые окна, распиленную на дрова мебель - наиболее резкое, необычное. Но тогда по-настоящему вид квартиры поражал лишь детей и приезжих, пришедших с фронта. Как это было, например, с Владимиром Яковлевичем Александровым:

«- Вы стучите долго-долго - ничего не слышно. И у вас уже полное впечатление, что там все умерли. Потом начинается какое-то шарканье, открывается дверь. В квартире, где температура равна температуре окружающей среды, появляется замотанное бог знает во что существо. Вы вручаете ему пакетик с какими-нибудь сухарями, галетами или чем-нибудь еще. И что поражало? Отсутствие эмоционального всплеска.

И даже если продукты?

Даже продукты. Ведь у многих голодающих уже была атрофия аппетита».

Врач больницы:

— Помню, привезли ребят-близнецов… Вот родители прислали им маленькую передачу: три печеньица и три конфетки. Сонечка и Сереженька - так звали этих ребятишек. Мальчик себе и ей дал по печенью, потом печенье поделили пополам.

Остаются крошки, он отдает крошки сестричке. А сестричка бросает ему такую фразу: «Сереженька, мужчинам тяжело переносить войну, эти крошки съешь ты». Им было по три года.

Три года?!

Они едва говорили, да, три года, такие крошки! Причем девочку потом забрали, а мальчик остался. Не знаю, выжили они или нет…»

Амплитуда страстей человеческих в блокаду возросла чрезвычайно - от падений самых тягостных до наивысших проявлений сознания, любви, преданности.

«…В числе детей, с которыми я уезжала, был мальчик нашей сотрудницы - Игорь, очаровательный мальчик, красавец. Мать его очень нежно, со страшной любовью опекала. Еще в первой эвакуации говорила: «Мария Васильевна, вы тоже давайте своим деткам козье молоко. Я Игорю беру козье молоко». А мои дети помещались даже в другом бараке, и я им старалась ничего не уделять, ни грамма сверх положенного. А потом этот Игорь потерял карточки. И вот уже в апреле месяце я иду как-то мимо Елисеевского магазина (тут уже стали на солнышко выползать дистрофики) и вижу - сидит мальчик, страшный, отечный скелетик. «Игорь? Что с тобой?» - говорю. «Мария Васильевна, мама меня выгнала. Мама мне сказала, что она мне больше ни куска хлеба не даст». - «Как же так? Не может этого быть!» Он был в тяжелом состоянии. Мы еле взобрались с ним на мой пятый этаж, я его еле втащила. Мои дети к этому времени уже ходили в детский сад и еще держались. Он был так страшен, так жалок! И все время говорил: «Я маму не осуждаю. Она поступает правильно. Это я виноват, это я потерял свою карточку». - «Я тебя, говорю, устрою в школу» (которая должна была открыться). А мой сын шепчет: «Мама, дай ему то, что я принес из детского сада».

Я накормила его и пошла с ним на улицу Чехова. Входим. В комнате страшная грязь. Лежит эта дистрофировавшаяся, всклокоченная женщина. Увидев сына, она сразу закричала: «Игорь, я тебе не дам ни куска хлеба. Уходи вон!» В комнате смрад, грязь, темнота. Я говорю: «Что вы делаете?! Ведь осталось всего каких-нибудь три-четыре дня, - он пойдет в школу, поправится». - «Ничего! Вот вы стоите на ногах, а я не стою. Ничего ему не дам! Я лежу, я голодная…» Вот такое превращение из нежной матери в такого зверя! Но Игорь не ушел. Он остался у нее, а потом я узнала, что он умер.

Через несколько лет я встретила ее. Она была цветущей, уже здоровой. Она увидела меня, бросилась ко мне, закричала: «Что я наделала!» Я ей сказала: «Ну что же теперь говорить об этом!» - «Нет, я больше не могу. Все мысли о нем». Через некоторое время она покончила с собой».

Судьба животных блокадного Ленинграда - это тоже часть трагедии города. Человеческая трагедия. А иначе не объяснишь, почему не один и не два, а едва ли не каждый десятый блокадник помнит, рассказывает о гибели от бомбы слона в зоопарке.

Многие, очень многие помнят блокадный Ленинград через вот это состояние: особенно неуютно, жутко человеку и он ближе к гибели, исчезновению от того, что исчезли коты, собаки, даже птицы!..

«Внизу, под нами, в квартире покойного президента, упорно борются за жизнь четыре женщины - три его дочери и внучка, - фиксирует Г.А.Князев. - До сих пор жив и их кот, которого они вытаскивали спасать в каждую тревогу.

На днях к ним зашел знакомый, студент. Увидел кота и умолял отдать его ему. Пристал прямо: «Отдайте, отдайте». Еле-еле от него отвязались. И глаза у него загорелись. Бедные женщины даже испугались. Теперь обеспокоены тем, что он проберется к ним и украдет их кота.

О любящее женское сердце! Лишила судьба естественного материнства студентку Нехорошеву, и она носится, как с ребенком, с котом, Лосева носится со своей собакой. Вот два экземпляра этих пород на моем радиусе. Все остальные давно съедены!»

Жители блокадного Ленинграда со своими питомцами

«В одном из детских домов Куйбышевского района произошел следующий случай. 12 марта весь персонал собрался в комнате мальчиков, чтобы посмотреть драку двух детей. Как затем выяснилось, она была затеяна ими по «принципиальному мальчишескому вопросу». И до этого были «схватки», но только словесные и из-за хлеба».

Завдомом тов. Васильева говорит: «Это самый отрадный факт в течение последних шести месяцев. Сначала дети лежали, затем стали спорить, после встали с кроватей, а сейчас - невиданное дело - дерутся. Раньше бы меня за подобный случай сняли с работы, сейчас же мы, воспитатели, стояли, глядя на драку, и радовались. Ожил, значит, наш маленький народ».

В хирургическом отделении Городской детской больницы имени доктора Раухфуса, Новый год 1941/42 г.

Актуально

Публикация

Николай Ларинский: «Дети наши не будут верить тому, что мы пережили в Ленинграде…»

апокалипсис голода

По мнению историков, довоенный Ленинград в отношении снабжения продуктами был городом значительно более благополучным, чем, скажем, Рязань, Чухлома или Крыжополь. Второй по величине город СССР, крупный промышленный центр, производившей около 30% продукции страны, город-порт, в который приезжали иностранцы, был «лицом Страны Советов», «городом Ленина», «колыбелью революции».

Отсюда внимание к снабжению продуктами и промышленными товарами. Это кажущееся благополучие было серьезно поколеблено во время войны с Финляндией 1939-40 года, когда быстро возникший ажиотажный спрос смел с полок все, что можно было купить в свободной торговле. Мало того, началось массовое изъятие населением вкладов в сберегательные кассы и предъявление к оплате облигаций государственного займа. Потребовалось несколько месяцев усилий местных органов власти, чтобы стабилизировать продовольственный рынок огромного города. Выводов из этого сделано не было.

После 22 июня 1941 года, когда Ленинград сразу стал городом прифронтовым, в условиях паники и неразберихи не было с первых дней введено нормирование продуктов питания. Никто не верил что война всерьез и надолго! А.А.Жданов, несмотря на наличие в городе огромного количества складских помещений и зданий, которые можно было для этих целей использовать (спортивные сооружения, музеи, торговые здания, терминалы порта и т.д.), просил И.В.Сталина (судя по воспоминаниям А.И.Микояна) не направлять в Ленинград продовольствие, эвакуируемое из областей СССР, находящихся под угрозой немецкой оккупации! А между тем, уже 1 июля 1941 г. положение с запасами зерна было крайне напряженным: на складах «Заготзерна» и мелькомбинатах имелось муки и зерна 7 307 тонн. Это позволяло обеспечить Ленинград мукой на две недели, овсом на три, крупой на два с половиной месяца. Правда, с начала войны был прекращен экспорт зерна через ленинградские портовые элеваторы. Его остаток на 1 июля увеличил хлебные запасы на 40 625 тонн. Одновременно были приняты меры к возврату в Ленинградский порт направляющихся в Германию и Финляндию пароходов с экспортным зерном. Всего в Ленинграде с начала войны было разгружено 13 судов с 21 922 т зерна и 1 327 т муки. Но это, как показали дальнейшие события, был мизер. Вторым осложняющим моментом было то обстоятельство, что население, убегая от немцев в Ленинград, не поняло, что оно попадает в огромную мышеловку, а объяснить это власть не могла (мы же всех малой кровью на чужой территории разобьем!). Беженцы оказались иждивенцами. Они получали ничтожное количество хлеба и были обречены на смерть в первую очередь!

В первые дни войны, в Ленинграде возникли огромные очереди у магазинов, люди пытались сделать хоть какой-то запас продуктов. Память о голоде во время гражданской войны была еще свежа. Хотя, как всегда в нашей стране, бедные «имели наименьшее право на пищу». В Ленинграде решающим фактором выживания стало владение продовольственной карточкой… Захват немецкими войсками, 8 ноября Тихвина, когда они перерезали железную дорогу, по которой к Ладожскому озеру доставлялось продовольствие, стал прологом трагедии Ленинграда… Пожар на Бадаевских складах № 3 и №10, во время которого сгорели 3000 тонн ржаной муки (приблизительный запас на 8 дней) вопреки общему мнению, решающей роли уже не сыграл. Голод и без этого стал реальностью. Со 2 сентября по 19 ноября 1941 года норма отпускаемого по карточкам хлеба уменьшилась в 4 раза, а другие продукты исчезли совсем…

Заболевания, связанные с голодом, встречались во многих странах (прежде всего в России!) в разное время. Но до 1915-16 годы, когда в Германии появились массовые случаи заболеваний, связанных с недоеданием, клиника их не была четко описана. Развитие отеков, как основного симптома болезни, заставляло врачей того времени считать, что речь идет о своеобразной форме нефрита, а эпидемический характер распространения и развитие часто после острой инфекции (чаще всего - дизентерии) делали логичным предположение об инфекционном характере болезни. Возникла идея об особой, «отечной болезни». Ее еще называли « голодная болезнь», «безбелковый отек», «голодный отек», «военный отек». Но ситуация в Ленинграде, ценой чудовищных жертв, расставила все по своим местам.

Группа ленинградских врачей, под руководством выдающегося советского терапевта, профессора Михаила Васильевича Черноруцкого (1884-1957) предложила термин «алиментарная дистрофия». Термин стыдливо должен был прикрывать другой, который в стране социализма считался неприемлемым, клеветническим и придуманным «врагами народа» - голодная смерть! Первые пациенты с алиментарной дистрофией появились в больницах Ленинграда в начале ноября 1941 года, а первые смерти от нее начались в середине ноября. В декабре количество госпитализированных больных алиментарной дистрофией увеличилось приблизительно в десять раз. После прорыва блокады было подсчитано, что в январе 1942 года среднестатистический ленинградец в день получал 300 граммов хлеба, 11 граммов муки, 46 граммов макарон или крупы, 26 граммов мяса, 10 граммов жиров, 5 граммов кондитерских изделий, 1 грамм сухофруктов и 47 граммов овощей! Именно январь стал пиком, квинтэссенцией трагедии…Жестокий голод (калорийность максимально составляла 707 ккал в сутки!), холод (выработка электроэнергии составляла лишь 16,5% от довоенного уровня, а остатки топочного угля были вывезены из котельных жилых домов и больниц на 2-ю ГЭС Ленинграда). К слову сказать, только 16,7% жилых домов имели центральное отопление, а остальные отапливались печами, газ был только в 25 тыс. квартир, 242351 человек проживали в общежитиях, которые тоже не отапливались. Общественный транспорт ходить перестал, Но самое главное - население испытывало жуткий стресс - с июня 1941 по октябрь 1943 года было объявлено 612 воздушных тревог, от бомбежки и артобстрела погибло 16747 и ранено 33782 человек. Все это создавало обстановку апокалипсиса…

Почти полное голодание приводило к быстрому формированию тяжелых степеней дистрофии, напоминающих, по словам М.В.Черноруцкого, «наиболее выраженные формы болезни Симмондса или болезни Аддисона». Заболевание развивалось за четвертый-шестой недели голодания, реже за второй-третьей. «…когда остановка трамвайного движения добавила к обычной, ежедневной трудовой нагрузке еще два-три часа пешеходного марша (и часто с грузом топлива) до места жительства и к месту работы, это обусловило необходимость дополнительного расхода калорий. После израсходования резервов организма (в виде подкожно-жирового сала) дополнительная маршевая нагрузка вела к ослаблению мышечной системы, к ослаблению сердечной мышцы и очень часто к наступлению развязки - смерть от упадка сердечной деятельности, от паралича сердца, от обморочных состояний и замерзанию в пути…», - пишет исследователь проблемы. Вот как - ждут дети мать с работы, а она уже давно мертвая на улице валяется (да еще неизвестно, что хуже: так умереть, или в канализационный коллектор провалиться?). Ленинградцы оказались между Сциллой голодного пайка и Харибдой огромных физических и психических нагрузок. Быстрее дистрофия возникала у мужчин и подростков астенического телосложения. В это время развивалась кахектическая, «сухая» форма дистрофии с летальностью 85-90%. Если больные доживали до госпитализации, то они производили «впечатление еле живых существ, почти не реагирующих на внешние раздражители («живой труп»). Госпитализация уже не спасала их от голодной (гипогликемической) комы (сахар крови до 20-25 мг% по Хагедорну-Йенсену!). Для 90%-сутки, для 10% - неделя были отведены для жизни, даже в условиях стационаров….

Начиная с марта 1942 года и до августа, калорийность питания стала повышаться, заработал общественный транспорт, стало тепло. Темп развития алиментарной дистрофии замедлился, и она стала протекать подостро. Здесь уже у 80% больных возникала отечная форма болезни. Появились «отечнее» и «отечно-асцитические» формы страдания, особенно на фоне дизентерии. Одновременно, значительное распространение получила цинга, протекавшая, к счастью, в мягкой форме, острая и хроническая пеллагра, алиментарно-авитаминозные полиневриты, симптомы аддисонизма… Анемия, гипогенитальный синдром, гематогенно-диссеминированный и генерализованный туберкулез и «блокадная гипертония» дополняли мрачную картину.

Я помню, как наш незабвенный преподаватель, профессор А.С.Луняков спросил на занятии: «В чем особенность блокадной гипертонии?» Мы, естественно, не знали. «Гипертрофия миокарда не развивалась», - ответил наш начитанный учитель. Неоткуда было сердечной мышце черпать ресурсы для гипертрофии. «Ленинградская гипертония» была выявлена у 50% больных в возрасте 40-49 лет, у более старших - в 70% случаев, у молодых в 10-47% (в мирное время - 4-7%). У 20% болезнь приняла стойкую форму. Летальность от гипертонии на пике госпитализации достигала 40-50% к общему числу умерших. Больные погибали (наш профессор был прав!) от недостаточности атрофичного сердца…

О многом говорили тогда врачи, кроме одного - ужасающих цифрах смертности населения Ленинграда. Эти сведения шли в рубрике «Совершенно секретно». В начале 1942 года была арестована одна из участковых врачей, которая, по материалам следствия, «имея конкретные данные о заболеваемости и смертности от голода, использовала их для антисоветской пропаганды». Бедолагу осудили на восемь лет…Раз в 5-14 дней начальник УНКВД по Ленинградской области, комиссар (генерал-лейтенант) государственной безопасности П.Н.Кубаткин отправлял спецсообщения о ситуации с продовольствием, голоде и преступлениях на почве голода и смертности в Ленинграде членам Военного Совета Ленинградского фронта (Говорову, Жданову и Кузнецову) и Л.П.Берии. Последнему он сообщал все гораздо подробнее, а кое о чем в донесениях ленинградскому начальству умалчивал совсем. А уж до народа эти сообщения никоим образом не должны были доходить…Но они, конечно, доходили. Когда людей, особенно детей, вывозили в эвакуацию, то они умирали по дороге (вдоль полотна железной дороги на Ярославль валялись трупы, которые выбрасывались из вагонов по дороге), или прибыв на конечный пункт (на Скорбященском кладбище Рязани лежат ленинградские дети, умершие уже после приезда в город).

В мае 1941 года в Ленинграде умерло 3873 человека, в октябре уже 6199, в ноябре 9183, за десять дней декабря - 9280! За двадцать пять декабрьских дней число умерших составило 52612 человек (на улицах ежедневно подбирали 160 тел умерших), в январе 1942 года - 777279. В пригородном поселке Всеволожский, в декабре 1942 года, сотрудники НКВД обнаружили в домах 130 умерших, лежавших уже несколько дней, на улицах - 170, около 100 на кладбище, на улицах - 6. Город мертвых! Четвертый полк НКВД полностью переключился на рытье могил и захоронение умерших. К концу 1941 года дистрофия была уже у 90% ленинградцев. По подсчетам одного из исследователей при получении пищи с энергетической составляющей около 1300 ккал/сутки средний взрослый человек проживет не более месяца. Стало быть, население Ленинграда было обречено на поголовное вымирание, что соответствовало планам противника, хорошо осведомленного о ситуации в городе. Пожалуй, даже лучше наркома здравоохранения СССР Г. Митерева, который лишь в 1943 году, после приезда в Ленинград (по собственному признанию), понял, что больных дистрофией надо не только кормить, но и лечить!

Общая смертность в феврале 1942 года оставалась крайне высокой - 96015 человек. И врачи ничего не могли сделать. Правда, количество умерших на улицах сокращалось: в марте-567 человек, апреле-262, мае-9. В марте количество умерших женщин впервые превысило число мужчин (большинство их вымерли раньше). Больничная летальность в первой половине 1942 года составляла в терапии - 20-25%, хирургии - 12%, инфекционная - 20 -25%, для больных дистрофией - 60-70%. Среди военнослужащих смертность была в 3-4 раза ниже, чем среди гражданского населения. Несомненно, что высокая госпитальная летальность «давила тяжким бременем и врачей, и сестер, и санитарок, при этом всем своим поведением больничный персонал должен был поддерживать у больных бодрость, чувство уверенности в близком лучшем будущем…». Официальная цифра умерших в Ленинграде в 1942 году - 528830 человек, включая 587 убийств и 318 суицидов.

…Едва ли не самым ярким и характерным субъективным признаком алиментарной дистрофии являлся «волчий голод». Это ощущение окрашивало все переживания больного. Возникла своеобразная «голодная психология», которая меняла моральный облик больного алиментарной дистрофией. У части больных «волчий голод» становился преморбидом глубоких психических расстройств. Через все переживания больных в этих случаях проходила их неудовлетворенная потребность в еде. Герой «Блокадной книги», Юра Рябинкин написал на последних страницах своего дневника огромными буквами: «Хочу есть, хочу есть, хочу есть…Умираю…». Это и определяло все поступки больных. Даже у больных с сохранной психикой снижение неутолимого голода происходило в течение нескольких месяцев, и оставалась жадность к еде даже при восстановлении нормального пищевого режима (вспомните «Любовь к жизни» Д.Лондона). Для всего населения Ленинграда, кроме работников торговли и партийно-хозяйственного актива, сложившаяся обстановка создавала в качестве преобладающего аффекта депрессию, но В.Н..Мясищев в работе «Психические нарушения при алиментарной дистрофии в условиях блокады» писал, что на ранних стадиях болезни у больных отмечалась аффективная возбудимость. Они легко, по всякому ничтожному поводу и без него, вступали в конфликт с окружающими, были агрессивны, драчливы, неуступчивы, бранчливы, грубы в общении. Интеллектуальные интересы снижались, и все сводилось лишь к утолению голода. Снижалось внимание, память и способность к сосредоточению. Плаксивость, докучливость, постоянное недовольство окружающими, непрестанные жалобы и просительный тон являлись визитной карточкой подобных больных. При продолжении голодания появлялись безразличие и ареактивность в отношении окружающих людей и обстановки (при бомбежках и обстрелах больные не реагировали, сколь бы серьезной ни была угроза собственной жизни и жизни близких). Родственные чувства притуплялись, моральный уровень понижался, низшие инстинкты оголялись. Астенические состояния - «психоз истощения», психозы, вызванные пеллагрой,- такова, по В.Н.Мясищеву, динамика патологии.

И только позже, в 1944 году, их сменили, на фоне артериальной гипертонии психические расстройства, обусловленные ею. Особо выделялась наклонность к правонарушениям у дистрофичных больных! Иногда они носили патологический характер с чертами импульсивности и дементности, с утратой элементарного контроля за поведением (разгром хлебных ларьков, овладение чужими карточками и т.д.). Страшней ничего не придумать: взрослый дистрофик отнимает у дистрофика-ребенка карточки, обрекая того на голодную смерть! Все поступки у таких больных окрашены личным интересом - утолить голод любой ценой. Отсутствие чувства стыда, исчезновение нравственных «тормозов», совершенная потеря критики в отношении своего поведения, вида и состояния, полная утрата чувства брезгливости… Это было одной из причин широко распространения инфекционных болезней в Ленинграде. Одна из переживших блокаду, вспоминала, как в нетопленной квартире она месяц лежала рядом с телом умершей бабушки и «ничего особенного не испытывала». Личность уплощалась, интересы сужались, волевой контроль утрачивался, действия становились импульсивными, высшие элементы психики подчинялись «подкорково-обусловленным элементарным влияниям». В тяжелых случаях развивались психозы истощения с галлюцинаторным синдромом, в котором доминировали добывание и приготовление еды и т.п. Но совсем особняком, на грани понимания, стояло явление, тщательно скрываемое долгие годы - каннибализм и трупоедство в блокадном Ленинграде.

…Поздней осенью 1941 года в одном из еще ходивших ленинградских трамваев был обнаружен мешок с обугленным человеческим черепом и костями, с которых были срезаны или обгрызены мышцы (?!). К этому времени, все уже столько ужасов видели, что паники не возникло, но никто и выводов не сделал. А уже в декабре П.Н. Кубаткин бесстрастно докладывал Берии о 9 случаях людоедства: «К.,1912 года, жена красноармейца, задушила свою младшую сестру в возрасте полутора лет. Труп употребила на приготовление пищи себе и троим своим детям. 27 ноября с.г. К., находившийся в 1939 и 1940 гг. на излечении в психиатрической больнице, убил своих дочерей в возрасте 7 лет и одного года. Часть трупа старшей дочери К. съел ». Кстати, именно К., несмотря на явную психическую аномалию, был первым, расстрелянным за людоедство в Ленинграде, но далеко не последним! Через пять дней, рабочий завода им. К.Маркса, А., член ВКП (б) с 1918 г. и его сын Анатолий, 1925 г.р., совершили убийство временно проживающих у них на квартире, эвакуированных со станции Лахта, женщин П.и М. Убийство было совершено молотком, после чего А. и его сын разрубили трупы на части и спрятали в сарай. Успели съесть только грудную клетку П. Не успели разобраться с семейкой людоедов, как некий Б., проживавший в одном из общежитий, убил жену, части тела варил и ел, давая сыну и племянницам и уверяя, что купил и зарезал собаку. Другой Б., 1911 года рождения в отсутствие жены убил топором двух сыновей в возрасте 4-х лет и 10 месяцев и младшего сына съел. Через два дня С., 1904 г.р., инженер кораблестроения, получил в морге Богословского кладбища труп неизвестной женщины, привез на квартиру, извлек сердце и печень, сварил и съел… К., отрубал у незахороненных трупов на кладбище ноги, варил и ел…Сорокадвухлетний рабочий С.А.М. и его 17-летний сын Н. убили двух соседей, расчленили, ели сами и выменивали на вино и папиросы «под видом конины»! У некоего К. дома сотрудники уголовного розыска нашли дома расчлененный труп, часть которого была уже пропущена через мясорубку…15-летний Д., в отсутствие родителей, убил топором 12-летнюю сестру и 4-летнего брата и, похитив карточки, попытался скрыться… 17 -летний П. из-за продуктов, ударом кулака убил отца, а 13-летний М. при распределении продуктов топором убил мать… На рынке в это время можно было купить 100 граммов хлеба за 30 руб., мясо - 200 руб. за кг (только надо было понять - чье оно?), картошку - 60 р. За 50 гр. чая просили 60 руб, а за плитку шоколада 130-160 руб. За карманные часы давали 1,5 кг хлеба, за дамское кроличье манто - 1 пуд картошки. В это же время у заведующего столовой Красногвардейского района было изъято 2 тонны хлеба,1230 кг мяса,1,5 центнера сахара (не может русский человек не украсть!). Заместитель управляющего Ленэнерго, его помощник, зам. Главного инженера и секретарь парторганизации, похитив талоны рабочих, присвоили около тонны продуктов (тогда не было еще оффшоров и бонусов у энергетиков, но все равно крали!). В больницах им. Нахимсона и Либкнехта ежедневно за счет больных питались 5-6 человек медицинского персонала, которые свои карточки не сдавали (где ты бескорыстная и прекрасная русская душа?). В госпитале №109 в декабре 1942 года было недодано больным около 50% продуктов (вот они советские медики!). В 10820 письмах, перлюстрированных чекистами, говорилось о том, что хорошо живут те, кто имеет отношение к распределению продуктов! Это были не единичные, а массовые случаи мародерства, если в одном письме из каждых 70 просмотренных говорилось о подобных фактах! Заведующий хлебным отделом И., член ВКП (б), работавший в магазине № 31, установил связь с карманным вором, который похищал в трамваях и очередях карточки, которые и отоваривались. У заведующей столовой Ф., члена ВКП (б) было изъято 20 кг продуктов. У другого - С. - 400 м мануфактуры, золотые часы, 6500 рублей и т.д.. Главный бухгалтер счетной конторы, кассир, инженер, управхозы…Директор столовой № 17 Г., член ВЛКСМ на продукты, похищенные из столовой, выменял подержанную автомашину, отремонтировал ее и рассчитывал после победы (чьей?) покататься. Не вышло, расстреляли. Директор дома инвалидов №4 Ленгорсобеса Х. в ноябре-декабре 1941 года систематически похищал у безропотно умиравших инвалидов продукты. При аресте чекисты изъяли у него 194000 рублей, 600 м шелковых и шерстяных тканей, 60 литров водки, 30 кг какао, 350 пачек папирос и другие товары… Было выявлено несколько серьезных групп, в том числе и сотрудники фабрики ГОЗНАК, подделывавших продовольственные карточки. Очевидно, что адекватного контроля за распределением продуктов власть обеспечить не смогла. За годы блокады у руководящих работников торговли и других организаций было изъято: 23317736 рублей, на 4081600 облигаций, на сумму 73420 золотых монет,767 кг серебра, 40846 долларов. А за два месяца от голода умерло 378 милиционеров. Но вернемся к «нашим» людоедам.

Сначала эти эпизоды воспринимались, если и с ужасом, но без паники. Но ближайшие события заставили составить специальную группу по борьбе с людоедством, в которую входили оперативники НКГБ, уголовного розыска, сотрудники отдела контрразведки Ленинградского фронта, бойцы «комсомольского полка охраны революционного порядка» и врачи-психиатры. Да еще бы, «…с кладбищ началось массовое похищение частей разрубаемых тут же на месте трупов, причем особое пристрастие отмечалось к детским трупам. На кладбищах находили черепа, из которых были извлечены мозги, на Серафимовском кладбище находили покойников, от которых оставались только головы и ступни. Еврейское кладбище больше походило на мясобойню. Трупы похищались и использовались в пищу с улиц, с кладбищ, из квартир». В январе, когда только на улицах за десять дней умерли 1037 человек, а у работников торговли изъяли 192 тонны продуктов, чекитсы арестовали за людоедство 70 человек (фактов людоедтва было 77) и после ускоренной судебной процедуры поставили к стенке 22 человека. Путем розыскных мероприятий чекисты обнаружили семью людоедов А.: мать и отец 37 лет и три дочурки 13,14 и 17 лет.
Старшая заманивала разных лиц на квартиру, мать с отцом - убивали и все вместе - ели…11 бедолаг- учеников школы ФЗУ №39 съели двух своих умерших одноклассников… Т. украл на кладбище труп подростка, часть съел, а остальное пытался выменять на хлеб, Член ВКП(б) с 1929 года, некий М. съел с семьей труп своей умершей матери...По мере того как нарастал голод, росло и число людоедов: в феврале 1942 года в Ленинграде и окрестностях было за подобное арестовано 311 человек, а всего к этому моменту выловили 724 человек. Из них 45 умерли в тюрьме, главным образом «трупоеды», осудили 178, расстреляли 89. Только об отдельных эпизодах сообщали в газетах, дабы дух осажденных не подрывать, он и так не был оптимистичным. Но другие людоеды, газет, наверное, не читали: «…вахтер стадиона им. Ленина, Н., убила и съела четырех детей, П., 37 лет, член ВКП (б) с 1936 года и 45-летняя П. убили с целью употребления в пищу 62-летнюю врача больницы им. Куйбышева». Расчлененный труп нашли, обе сознались в убийстве, расстреляны. Дезертировавший из Красной Армии и носивший с целью маскировки женскую одежду Е.. вместе с подругой убил и съел четырех подростков…56-летняя Х. убила 4-х человек… Жена красноармейца убила соседского ребенка и съела на ужин вместе со своими детишками…Бабушка В., 69-лет, ножом убила внучку и вместе с ее братиком и мамой плотно покушали…В апреле-мае 1942 года Л, 14 лет и ее мать, убили 5 девочек 3-14 лет и съели…Ели собственных и похищенных в моргах детей…Выявляли, наскоро судили, расстреливали: в конце февраля было арестовано 879, 554-осуждено,329-расстреляны, 53 человека приговорены к 10 годам (ни один до конца войны не дожил). Жены и мужья, соседи, трупы с кладбищ и кремационных печей. К весне 1942 года арестовано 1557 человек, 457-расстреляны,324 приговорены к 5-10 годам тюрьмы. В мае 1942 года органы НКВД раскрыли самое жуткое дело: на станции Парголово была арестована группа женщин-железнодорожниц из 6 человек, 1910-1921 г.р. В течение января-марта 1942 года они заманивали под видом обмена вещей на продукты людей на квартиру, убивали, расчленяли и употребляли в пищу. Вещи, деньги и продукты, найденные у убитых, делили между собой…Они «употребили» 13 человек и съели два трупа, украденных с кладбища. Всех расстреляли. Из 1965 человек, арестованных за трупо- и людоедство к ВМН приговорили 585 человек, к 5-10 годам 668 человек. Во время следствия несколько десятков умерли в тюрьме, но вот всех ли подвергали судебно-психиатрической экспертизе, неизвестно. Интересен портрет «ленинградских людоедов»: чаще это были не очень образованные женщины!

После войны было признано, что в обстановке блокадного и, осаждавшегося врагом города, зимой 1941-42 гг. алиментарная дистрофия, стала, по сути дела, почти экспериментальной патологией. Человеческий организм был поставлен почти на грань возможных для него условий существования. Тем самым были созданы предпосылки для обнаружения и наблюдения в нем таких явлений или процессов, которые в обычных условиях жизни не возникают или не улавливаются. Эта печальная возможность наблюдать человека в крайних условиях его существования, позволила врачам увидеть «как бы в увеличенном или обнаженном виде ряд явлений общепатологического характера, представляющих большой теоретический интерес и большое практическое значение». За этим сухим, академическим определением остались 200 каннибалов (это только те, кого нашли, а те, кто избежал разоблачения и остался жив?), вернее степень их нормальности, ведь если бы не было блокады, они, наверняка, были бы законопослушными гражданами и «ударниками коммунистического труда». А несусветные ворюги в торговле? Что за чудовищное общество с такой моралью? А с другой стороны, и всегда надо об этом помнить, когда начинаешь распинаться о замечательной стране победившего социализма. Что это за государство, которое не защитить, ни накормить своих, пашущих на него за гроши, граждан не может? Ни в одной стране, участвовавшей во Второй мировой войне, подобного не было, но куда ужаснее другое - во имя чего были принесены эти чудовищные жертвы, что за светлое будущее было построено в итоге?

Н.Ларинский,2003-2012 гг.

Комментарии пользователей

nic

Убийства и бандитизм в блокадном Ленинграде История блокады содержит немало трагических страниц. В советское время они освещались недостаточно, во-первых, из-за соответствующих установок «сверху», во-вторых, из-за внутренней самоцензуры авторов, писавших о борьбе Ленинграда за жизнь. В последние 20 лет цензурные ограничения были сняты. Вместе с цензурой внешней практически исчезла и внутренняя самоцензура. Это привело к тому, что ещё не столь давно запретные темы стали активно муссироваться в книгах и СМИ. Одной из таких тем стала тема преступности в блокадном Ленинграде. По мнению отдельных «творцов пера» большего бандитского беспредела город не знал ни до, ни после. Тема каннибализма, как составной части преступности, особенно часто начала мелькать на страницах печатных изданий. Само собой, подавалось это всё в совершенно претенциозном ключе. Каково же было истинное состояние преступности в блокадном городе? Обратимся к фактам. Несомненно, что война вызвала неизбежный всплеск преступности в СССР. Её уровень вырос в несколько раз, уровень судимости – в 2,5-3 раза Не обошла эта тенденция стороной и Ленинград, оказавшийся, к тому же, в исключительно трудных условиях блокады. К примеру, если в 1938-1940 гг. на 10 тысяч человек совершалось в год 0,6; 0,7 и 0,5 убийства соответственно (т.е., 150-220 убийств в год), то в 1942 году было совершено 587 убийств (по другим данным – 435 ). Стоит также учесть, что население Ленинграда составляло в 1942 году далеко не 3 миллиона, как до войны. По состоянию на январь 1942 года, если судить по данным о выдаче карточек, в городе проживало около 2,3 млн. человек, а на 1.12.1942 года – всего 650 тысяч . Среднемесячная численность населения составила 1,24 млн. человек. Таким образом, в 1942 году на 10 000 человек было совершено примерно 4,7 (3,5) убийств, что превысило довоенный уровень в 5-10 раз. Для сравнения, в 2005 году в Санкт-Петербурге было совершено 901 убийство (1,97 на 10 000), в 2006 – 832 убийства (1,83 на 10 000), т.е. число убийств в блокадном городе было примерно в 2-2,5 раза выше, чем в современном нам. Примерно такое число убийств, как в Ленинграде 1942 года, совершается на данный момент в таких государствах, как ЮАР, Ямайка или Венесуэла, которые возглавляют список стран по уровню убийств, уступая лишь Колумбии . Говоря о преступности в блокаду, нельзя не коснуться упомянутой уже выше темы каннибализма. Для людоедства в УК РСФСР не было статьи, поэтому: «Все убийства с целью поедания мяса убитых, в силу их особой опасности, квалифицировались как бандитизм (ст. 59-3 УК РСФСР). Вместе с тем, учитывая, что подавляющее большинство указанного выше вида преступлений касалось поедания трупного мяса, прокуратура г. Ленинграда, руководствуясь тем, что по своему характеру эти преступления являются особо опасными против порядка управления, квалифицировала их по аналогии с бандитизмом (по ст. 16-59-3 УК)» (Из докладной записки военного прокурора Ленинграда А. И. Панфиленко А. А. Кузнецову о случаях людоедства) . В отчетах прокуратуры в дальнейшем подобные случаи выделялись из общей массы и шифровались под рубрикой «бандитизм (особая категория)». В спецсообщениях УНКВД по ЛО и городу Ленинграду чаще всего употреблялся термин «людоедство», реже – «каннибализм». Я не располагаю точными данными о первом случае каннибализма. Есть некоторое расхождение в датах: от 15 ноября до первых чисел декабря. Наиболее вероятным временным промежутком я считаю 20-25 ноября, т.к. первый датированный в спецсообщениях УНКВД по ЛО и гор. Ленинграду случай приходится на 27 ноября, однако и до него был зафиксирован как минимум один . Достигнув максимума в 1-й декаде февраля 1942 года, число преступлений такого рода стало неуклонно снижаться. Отдельные случаи каннибализма ещё отмечаются в декабре 1942 года, однако уже в спецсообщении УНКВД по ЛО и гор. Ленинграду от 7.04.1943 г. констатируется, что «…убийств с целью употребления в пищу человеческого мяса, в марте месяце 1943 года в Ленинграде не отмечено». Можно предположить, что такие убийства прекратились в январе 1943 года, с прорывом блокады. В частности, в книге «Жизнь и смерть в блокированном Ленинграде. Историко-медицинский аспект» сказано, что «В 1943 и 1944 гг. случаи каннибализма и трупоедства в криминальной хронике блокированного Ленинграда уже не отмечались» . Всего за ноябрь 1941 – декабрь 1942 гг. за убийство с целью людоедства, каннибализм и продажу человеческого мяса было арестовано 2057 человек. Кто были эти люди? Согласно уже упоминавшейся записке А. И. Панфиленко, датированной 21 февраля 1942 года, 886 человек, арестованных за каннибализм с декабря 1941 г. по 15 февраля 1942 г., делились следующим образом. Женщин было подавляюще большинство – 564 чел. (63,5%), что, в общем, не удивительно для города-фронта, в котором мужчины составляли меньшинство населения (около 1/3). Возраст преступников – от 16 и до «старше 40 лет», причём все возрастные группы примерно одинаковы по численности (категория «старше 40 лет» немного преобладает). Из этих 886 человек лишь 11 (1,24%) были членами и кандидатами ВКП(б), ещё четверо – членами ВЛКСМ, остальные 871 – беспартийными. Преобладали безработные (202 чел., 22,4%) и «лица без определённых занятий» (275 чел., 31,4%). Только 131 человек (14,7%) являлся коренным жителем города. А. Р. Дзенискевич приводит также следующие данные: «Неграмотные, малограмотные и люди с низшим образованием составляли 92,5 процента всех обвиняемых. Среди них... совсем не было верующих людей». Образ среднестатистического ленинградского каннибала выглядит следующим: это некоренная жительница Ленинграда неопределённого возраста, безработная, беспартийная, неверующая, малообразованная. Бытует убеждение, что людоедов в блокадном Ленинграде расстреливали поголовно. Однако это не так. По состоянию на 2.06.1942 г., к примеру, из 1913 человек, по которым было закончено следствие, к ВМН было приговорено 586 человек, осуждено к различным срокам лишения свободы – 668 . По всей видимости, к ВМН приговаривались убийцы-людоеды, похищавшие же трупы из моргов, кладбищ и т.п. мест «отделывались» заключением. К подобным выводам приходит и А. Р. Дзенискевич: «Если брать статистику до середины 1943 года, то по статье 16-59-3 УК (особая категория) было осуждено 1700 человек. Из них 364 человека получили высшую меру, 1336 человек были приговорены к различным срокам лишения свободы. С большой степенью вероятности можно предположить, что большинство расстрелянных составляли именно каннибалы, то есть убивавшие людей с целью употребления их тел в пищу. Остальные - уличенные в трупоедстве» . Таким образом, лишь ничтожная часть живших в Ленинграде в то время спасали свою жизнь таким страшным образом. Советские люди даже в тех, кажущихся нам за далью лет невероятными, условиях старались остаться людьми несмотря ни на что. Хотелось бы сказать о всплеске в те дни собственно бандитизма, на сей раз «обыкновенной категории». Если за последние 5 месяцев 1941 г. по ст. 59-3 УК РСФСР было возбуждено не так много – всего 39 дел , то согласно «Справке о работе прокуратуры Ленинграда по борьбе с преступностью и нарушениями законности с 1.07.1941 г. по 1.08.1943 г.» в целом с июня 1941 г. по август 1943 г. по ст. 59-3 УК РСФСР было осуждено уже 2104 человека, из них к ВМН – 435, к лишению свободы – 1669 . На 2 апреля 1942 года (с начала войны) было изъято у преступного элемента и лиц, не имевших на это разрешения: Винтовок боевых – 890 шт. Револьверов и пистолетов – 393 шт. Пулемётов – 4 шт. Гранат – 27 шт. Охотничьих ружей – 11 172 шт. Винтовок мелкокалиберных – 2954 шт. Холодного оружия – 713 шт. Патронов винтовочных и револьверных – 26 676 шт. К 1 октября 1942 года объём конфискованного оружия вырос до следующих показателей: Винтовок боевых – 1113 Пулемётов – 3 Автоматов - 10 Ручных гранат – 820 Револьверов и пистолетов – 631 Патронов винтовочных и револьверных – 69 000. Всплеск бандитизма объясняется очень просто. В условиях понятного ослабления милицейской службы, в условиях голода у бандитов не оставалось иного выхода, кроме как выйти на большую дорогу. Однако милиция и НКВД совместными усилиями свели бандитизм к практически довоенному уровню. В заключение хотелось бы отметить, что хотя уровень преступности в блокадном Ленинграде был несомненно высок, анархия и беззаконие не стали править городом. Ленинград и его жители справились и с этой бедой. Лунеев В.В. Преступность в годы ВОВ Черепенина Н. Ю. Демографическая обстановка и здравоохранение в Ленинграде накануне Великой Отечественной войны // Жизнь и смерть в блокированном Ленинграде. Историко-медицинский аспект. Под ред. Дж. Д. Барбера, А. Р. Дзенискевича. СПб.: «Дмитрий Буланин», 2001, с. 22. Со ссылкой на ЦГА СПб., ф. 7384, оп. 3, д. 13, л. 87. Черепенина Н. Ю. Голод и смерть в блокированном городе // Там же, с. 76. Блокада рассекреченная. СПб.: «Бояныч», 1995, с. 116. Со ссылкой на фонд Ю. Ф. Пименова в Музее Краснознамённой Ленинградской милиции. Черепенина Н. Ю. Голод и смерть в блокированном городе // Жизнь и смерть в блокированном Ленинграде. Историко-медицинский аспект, с.44-45. Со ссылкой на ЦГАИПД СПБ., ф. 24, оп. 2в, д. 5082, 6187; ЦГА СПБ., ф. 7384, оп. 17, д. 410, л. 21. Seventh United Nations Survey of Crime Trends and Operations of Criminal Justice Systems, covering the period 1998 - 2000 (United Nations Office on Drugs and Crime, Centre for International Crime Prevention) ЦГАИПД СПБ., ф. 24, оп. 2б, д. 1319, л. 38-46. Цит. по: Ленинград в осаде. Сборник документов о героической обороне Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. 1941-1944. Под ред. А. Р. Дзенискевича. СПб.: Лики России, 1995, с. 421. Архив УФСБ ЛО., ф. 21/12, оп. 2, п.н. 19, д. 12, лл. 91-92. Ломагин Н.А. В тисках голода. Блокада Ленинграда в документах германских спецслужб и НКВД. СПб.: Европейский Дом, 2001, с. 170-171. Архив УФСБ ЛО., ф. 21/12, оп. 2, п.н. 19, д. 12, лл. 366-368. Цит. по: Ломагин Н.А. В тисках голода. Блокада Ленинграда в документах германских спецслужб и НКВД, с. 267. Белозеров Б. П. Противоправные действия и преступность в условиях голода // Жизнь и смерть в блокированном Ленинграде. Историко-медицинский аспект, с. 260. Дзенискевич А. Р. Бандитизм особой категории // Журнал «Город» № 3 от 27.01.2003 Архив УФСБ ЛО., ф. 21/12, оп. 2, п.н. 19, д. 12, лл. 287-291. Ломагин Н.А. В тисках голода. Блокада Ленинграда в документах германских спецслужб и НКВД, с. 236. Дзенискевич А. Р. Бандитизм особой категории // Журнал «Город» № 3 от 27.01.2003 Белозеров Б. П. Противоправные действия и преступность в условиях голода // Жизнь и смерть в блокированном Ленинграде. Историко-медицинский аспект, с. 257. Со ссылкой на ИЦ ГУВД СПб и ЛО., ф. 29, оп. 1, д. 6, л. 23-26. Ленинград в осаде. Сборник документов о героической обороне Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. 1941-1944, с. 457. ЦГАИПД СПб., ф. 24, оп. 2-б, д. 1332, л. 48-49. Цит. по: Ленинград в осаде. Сборник документов о героической обороне Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. 1941-1944, с. 434. ЦГАИПД СПб., ф. 24, оп. 2-б, д. 1323, л. 83-85. Цит. по: Ленинград в осаде. Сборник документов о героической обороне Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. 1941-1944, с. 443. МЕТКИ: блокада, военная история, история СЕГОДНЯ В НОВОСТЯХ документ о статистике случаев людоедства в блокадном Ленинграде Пока партактив блокадного Ленинграда в тихую хомячил балык и икру, простые люди умирали тысячами. В городе стало массовым людоедство - с декабря 41 по середину февраля 42 за преступления связанные с людоедством привлечены 896 человек и осуждены Военным трибуналом - 311 чел. При этом только 2% (18 чел) имели в прошлом судимости. Половина всех случаев - безработные 202 чел. (22,4%) и лица без определенных занятий 275 чел. (31,4%) Есть небольшое количество коммунистов, кандидатов в ВКП(б) - 11 чел. (1,24%) и комсомольцев 4 (0,4%). Источник: Блокада Ленинграда в документах рассекреченных архивов, под ред.Н.Л. Волковского, Москва: АСТ. Санкт-Петербург: Полигон, 2005, с.771 http://www.infanata.org/2007/12/12/blokada-leningrada-v-dokumentakh.html Стр.679-680 ________________________________________ О случаях людоедства ИЗ ДОКЛАДНОЙ записки военного прокурора А.И.Панфиленко А.А.Кузнецову 21 февраля 1942 г. В условиях особой обстановки Ленинграда, созданной войной с фашистской Германией, возник новый вид преступлений . Все [убийства] с целью поедания мяса убитых, в силу их особой опасности, квалифицировались как бандитизм (ст. 59-3 УК РСФСР). Вместе с тем учитывая, что подавляющее большинство указанного выше вида преступлений касалось поедания трупного мяса, прокуратура г.Ленинграда, руководствуясь тем, что по своему характеру эти преступления являются особо опасными против порядка управления, квалифицировала из по аналогии с бандатизмом (по ст. 16-59-3 УК). С момента возникновения в г.Ленинграде подобного рода преступлений, т.е. с начала декабря 1941 г. по 15 февраля 1942 г., органами расследования за совершение преступлений было привлечено к уголовной ответственности: в декабре 1941 г. - 26 чел, в январе 1942 г. - 366 чел. и за первые 15 дней февраля 1942 г. - 494 чел. В ряде убийств с целью поедания человеческого мяса, а также в преступлениях о поедании трупного мяса участвовали целые группы лиц. В отдельных случаях лица, совершившие подобные преступления, не только сами поедали трупное мясо, но и продавали его другим гражданам... Социальный состав лиц, преданных суду за совершение указанных выше преступлений, характеризуется следующими данными: 1. По полу: мужчин - 332 чел. (36,5%) и женщин - 564 чел, (63,5%). 2. По возрасту; от 16 до 20 лет - 192 чел. (21,6%) от 20 до 30 лет - 204 " (23,0%) от 30 до 40 лет - 235 " (26,4%) старше 49 лет - 255 " (29,0%) 3. По партийности: членов и кандидатов ВКП(б) - 11 чел. (1,24%) членов ВЛКСМ - 4 " (0.4%) беспартийных - 871 " (98,51 %) 4. По роду занятий привлеченные к уголовной ответственности распределяются следующим образом рабочих - 363 чел. (41,0%) служащих - 40 " (4,5%) крестьян - 6 " (0,7%) безработных - 202 " (22,4%) лиц без определенных занятий - 275 " (31,4%) Среди привлеченных к уголовной ответственности за совершение оказанных выше преступлений имеются специалисты с высшим образованием. Из общего количества привлеченных к уголовной ответственности по указанной категории дел коренных жителей города Ленинграда (уроженцев) - 131 чел. (14,7%). Остальные 755 чел. (85,3%) прибыли в Ленинград в различное время. Причем среди них: уроженцев Ленинградской области - 169 человек, Калининской - 163 чел., Ярославской - 38 чел, и других областей - 516 чел. Из 886 чел., привлеченных к уголовной ответственности, только 18 чел. (2%) имели в прошлом судимости. По состоянию на 20 февраля 1942 г. за указанные мной выше преступления Военным трибуналом осуждено 311 чел. Военный прокурор г.Ленинграда бригвоенюрист А,ПАНФИЛЕНКО ЦГАИПД Спб. Ф.24 Оп.26. Д.1319. Л.38-46. Подлинник. Здесь и далее опущен текст, где упоминаются адреса и фамилии жертв и преступников. В тексте: "преступления от убийствах" Так в документе. Каннибализм в блокадном Ленинграде Автор: BR doc Дата: 2014-02-02 23:05 "С 1 января 1942 г. в городе прекращено электроснабжение". "За употребление в пищу человеческого мяса всего арестовано 1.025 человек. Из них: в ноябре 1941 - 4 чел. в декабре 1941 - 43 чел. в январе 1942 - 366 чел. в феврале 1942 - 612 чел. Наибольшее количество случаев людоедства было в начале февраля. За последние дни эти преступления уменьшились. Арестовано за людоедство: с 1 по 10 февраля - 311 чел. с 11 по 20 февраля - 155 чел. с 21 по 28 февраля - 146 чел". Документ № 73 Сов. Секретно Управление НКВД СССР по Ленинградской области и городу Ленинграду 2 мая 1942 г. СПЕЦСООБЩЕНИЕ На ст. Разлив Парголовского района арестована банда убийц-людоедов. В течении января-марта месяцев с.г. эта банда совершала убийства граждан, проживавших на ст. Разлив и в гор. Сестрорецке и употребляла трупы убитых в пищу. Участницы банды посещали хлебные и продуктовые магазины, намечали жертву и заманивали ее на квартиру Г., якобы, для обмена вещей на продукты. Во время беседы на квартире Г. участница банды В. ударом топора сзади в затылок совершала убийства. Трупы убитых участницы банды расчленяли и употребляли в пищу. Одежду, деньги и продуктовые карточки делили между собой. На протяжении января-марта месяцев участницы банды убили 13 человек. Кроме того, с кладбища похитили 2 трупа и употребили их в пищу. Военным Трибуналом все 6 участниц приговорены к расстрелу. Приговор приведен в исполнение. НАЧАЛЬНИК УПРАВЛЕНИЯ НКВД ЛО КОМИССАР ГОСУД.БЕЗОПАСНОСТИ 3 РАНГА /КУБАТКИН/ Разослано: тов. ЖДАНОВУ тов. ХОЗИНУ Накануне блокады: что представляла собой судебная система 1930-х Рассказ о блокадных судах начинать следует с краткого обзора довоенной судебной системы. Для нашего современника суды 1930-х - это в первую очередь «тройки» и «особые совещания», но подавляющее большинство дел - административных, гражданских и уголовных - рассматривали тогда обычные суды. При этом по «сталинской» Конституции 1936 года судьи были выборными и избирались на пять лет - к примеру, суд Ленинградской области избирался областным Советом депутатов, а городские и районные судьи - голосованием жителей. Все судьи, пережившие Великую Отечественную войну и блокаду, были избраны в конце 1930- годов. Сам городской суд Ленинграда был образован только в декабре 1939 года, когда его выделили из суда Ленинградской области. В январе 1941 года председателем нового суда был избран 40-летний Константин Павлович Булдаков. Биография его типична для своего времени - в начале 1930-х годов Булдаков работал мастером на производстве сыров, сметаны и масла; только в 1938 году он с отличием закончил Ленинградский юридический институт и оказался в судебной системе. Это было обычной практикой - считалось, что судьям недостаточно профильного образования, нужен еще трудовой опыт. Естественно, продвижению новых кадров в судейский корпус способствовали и репрессии. Так, из трёх судей, возглавлявших Ленинградский областной суд в 1930-37 годах, двое были расстреляны и лишь одному «повезло» - арестованный в 1937 году, после трёх лет заключения он был оправдан, но на прежнее место работы по понятным причинам не вернулся. Кроме того, молодежь 1930-х была фактически первым поголовно грамотным поколением в истории России: дипломированных юристов хватало только на суды высших инстанций. К началу 1941 года в районных судах Ленинграда только четверть судей имели высшее юридическое образование, почти половина - окончили лишь начальную школу. Первый глава нового Ленинградского горсуда, обладая эталонной «пролетарской» биографией, получил техническое и юридическое образование. По воспоминаниям современников, он пользовался большим авторитетом в партийном руководстве города, что способствовало выживанию Ленинградского горсуда во время блокады. «Не увлекаться расстрелами» Уже в первые дни войны часть судей Ленинградского горсуда были мобилизованы и оказались на фронте - но не в окопах, а в составе военных трибуналов. Но августе 1941 года, когда немцы вышли на подступы к городу, в народное ополчение добровольцами ушли и погибли в боях трое судей. Известны их фамилии - Соколов, Омелин, Лебедев. При этом суды продолжали работать. За первые шесть месяцев войны в Ленинграде рассмотрели 9 373 уголовных дела. При этом процент оправдательных приговоров был сравнительно высок. 1 219 (9%) подсудимых были оправданы, а дела на 2 501 человек (19%) - прекращены. В военное время значительная часть нетяжких уголовных дел прекращалась в связи с призывом подсудимых на фронт. На таком фоне куда жестче выглядит практика военных трибуналов. Так, за те же месяцы - июль-декабрь 1941 года - военные трибуналы Ленинградского фронта вынесли менее одного процента оправдательных приговоров. В первые полгода войны на Ленинградском фронте каждый месяц за трусость и дезертирство расстреливали больше 200 человек, из них половину - публично, перед строем однополчан. Глава города Андрей Жданов неоднократно просил председателя военного трибунала Ленинградского фронта Ивана Исаенкова «не увлекаться расстрелами» (дословная цитата). Вот одно из показательных «расстрельных» дел Ленинградского военного трибунала, который стал тогда центральным элементом судебной системы города. Фото: Аня Леонова / «Медиазона» Во время первой попытки прорыва блокады в ноябре 1941 года командиры 80-й стрелковой дивизии Ленинградского фронта не выполнили рискованную боевую задачу, сообщив в штаб фронта, что дивизия после боёв слаба и к наступлению не готова. Часть была сформирована только летом и первоначально называлась 1-й гвардейской Ленинградской дивизией народного ополчения. Командира и комиссара дивизии арестовали и предали суду военного трибунала; фронтовой прокурор Грезов обвинил их в измене Родине и потребовал расстрела. Но трибунал пришёл к выводу, что состава измены в действиях командиров не было. Уже после войны председатель фронтового трибунала Исаенков вспоминал: «Мы, судьи, разбирались со всеми обстоятельствами дела и нашли, что такого преступления, как измена Родине, в поступках этих людей не усматривается: были - халатность, еще что-то, но жизни их лишать не за что. Прокурор Грезов отреагировал жалобой на «либерализм» трибунала. Жданов меня вызвал и начал с разноса. Но я ему сказал: «Андрей Александрович, вы ведь сами всегда инструктировали нас: судить только в строгом соответствии с законами. По закону, в действиях этих лиц «измены Родине» нет». - «У вас есть с собою Уголовный кодекс?» - «Есть…» Полистал, показал другим: «Вы поступили правильно - в строгом соответствии с законом. И впредь поступать только так. А с ними, - добавил загадочную фразу, - мы разберемся сами…» В итоге высшее руководство приняло решение о казни «во внесудебном порядке», прямо приказав трибуналу утвердить смертный приговор. Командующий и комиссар не выполнившей приказ дивизии - полковник Иван Фролов и полковой комиссар Иванов - были расстреляны. Их преступление заключалась в следующем: в ночь с 27 на 28 ноября 1941 года дивизия должна была атаковать немецкие позиции во взаимодействии с лыжным отрядом морской пехоты, который по льду Ладожского озера вышел в тыл к немцам. Отрядом лыжников командовал Василий Маргелов, будущий «десантник №1», создатель ВДВ. Полк, которому не пришла на помощь злосчастная дивизия, был почти уничтожен, сам Маргелов тяжело ранен. 2 декабря 1941 его на носилках принесли в качестве свидетеля на судебное разбирательство в трибунале фронта. Спустя много лет Маргелов рассказал, как приговоренные к расстрелу комдив и комиссар просили у него прощения за гибель отряда морских пехотинцев. Суд на казарменном положении 4 декабря 1941 года по приказу Жданова (оформлен как приказ Военного совета Ленинградского фронта) городской суд Ленинграда был преобразован в Военный трибунал города. Если в первые три месяца блокады ленинградские суды продолжали работать в обычном режиме, то с декабря их перевели на военное положение. Все районные суды города отныне подчинялись Военному трибуналу Ленинграда (бывшему горсуду), а высшей кассационной инстанцией стал Военный трибунал Ленинградского фронта. Так с 4 декабря 1941 года блокадный город оказался не только фактически, но и де-юре подчинён военным. С этого дня ленинградские суды превратились в воинские части: судьи переводились на казарменное положение, отныне они жили прямо в кабинетах и подсобных помещениях бывшего горсуда (набережная Фонтанки, дом 16). Устанавливались круглосуточные дежурства судей, им выдали военную форму и личное оружие - винтовки и пистолеты. Суды перешли на круглосуточный график работы, как у штабов воюющих армий. В первую очередь это решение объяснялось стремлением властей ужесточить контроль за всеми сферами жизни осажденного трехмиллионного города. Но в пользу милитаризации судов был и более приземленный аргумент - именно с декабря 1941 года в Ленинграде начался настоящий голод. Становясь военнослужащими трибуналов, работники судов получали право на армейский паёк - за все время блокады ни один из судей Ленинградского военного трибунала не умер от голода. Впрочем, и с учетом армейских привилегий блокадный быт был нелегким. В кабинетах судов установили печки-буржуйки, а нормированные порции дров судьи сами привозили со складов, пилили и кололи. Не был электричества и керосина; в первую блокадную зиму многие судебные заседания проходили при свете лучин. Один из очевидцев позднее так описывал коридоры Ленинградского суда на Фонтанке, 16: «…отсутствует свет, на лестнице выбиты стекла, в коридорах и кабинетах дым от печей… кругом грязь, холод и темнота…» Ему вторит другой очевидец-блокадник: «Личный состав трибунала находился на казарменном положении, работали и спали в тех же помещениях. Температура зимой в комнатах доходила до минус 4-8 градусов… В декабре 1941 года были случаи, когда и обвиняемые и конвоиры, обессиленные голодом, падали и их приходилось вместе отправлять в госпиталь…» Каннибализм и убийства за паек: практика На время блокады делопроизводство в ленинградских судах было упрощено до предела. Почти все материалы составлялись от руки, в город не хватало расходников и запчастей для пищущих машинок. Дефицитом стали бланки, журналы и прочая судебная канцелярия. Протоколы зачастую писали на обрывках бумаги. 1942 год стал самым тяжелым за все время блокады: за один только февраль в городе умерли больше 96 тысяч человек. Распространенными преступлениями стали убийство и по¬кушение на убийство с целью завладения продовольствием или продуктовыми карточками. Только за первые шесть месяцев 1942 года по таким обвинениям были арестованы и осуждены 1 216 человек. Вот один из обыденных для блокадного Ленинграда процессов: в том же 1942-м в двух инстанциях рассматривалось дело гражданки Назаровой, обвинявшейся в том, что она убила свою 4-летнюю дочь и сожгла её труп в печи, чтобы присвоить себе паек ребенка. Убийства ради продуктовых карточек квалифицировались по статье «бандитизм» и влекли приговор вплоть до расстрела. Но Ленинградский военный трибунал в кассации установил, что трупик мать сожгла уже после того, как девочка умерла своей смертью, поэто¬му Назарову осудили по более мягкой статье, приравняв сокрытие трупа с целью получения пайка умершего к убийству по неосторожности. Фото: Аня Леонова / «Медиазона» В условиях страшного голода появились каннибализм и трупоедство. Только за январь и 15 дней февраля 1942-го по подозрению в преступлениях такого рода были арестованы 860 человек. В действовавшем тогда Уголовном кодексе статьи о людоедстве не было, и дела о каннибализме квалифицировались по статье «бандитизм» как «покушение на граждан при особо отягчающих обстоятельствах». В документах судов, прокуратуры и органов внутренних дел людоедство и трупоедство называли «особый вид преступности». Всего за время блокады в Ленинграде по делам о людоедстве и поедании умерших проходили 1 979 подсудимых. Четверть из них, 482 человека, не дожили до окончания судебного процесса: кого-то убили сокамерники, кого-то - голод. 20 человек, обвинявшихся в людоедстве или трупоедстве, были освобождены от уголовной ответственности как невменяемые и отправлены в психбольницы. 569 каннибалов были расстреляны по приговорам ленинградского трибунала, 902 трупоеда получили различные сроки заключения. Есть в блокадной судебной практике по делам такого рода и восемь довольно необычных исключений - так, один обвиняемый получил условный срок, а еще семеро, как значится в сохранившихся документах, «выведены из процесса по опера¬тивным соображениям». Сегодня можно только гадать, что скрывалось за этой формулировкой. Не меньший массив уголовных дел во время блокады был связан с организованными хищениями продовольствия; иногда вскрывались целые ОПГ. Например, в 1942 году в городе нашли две подпольные типографии, печатавшие поддельные карточки на продовольствие. Под судом тогда оказалось больше 40 человек. Высоким оставался и уровень умышленных убийств: по одним сведениям, в 1942 году их в блокадном Ленинграде было совершено 435, по другим больше - 587. Но большинство судебных процессов времен блокады, как и в мирное время, были связаны с мелкими кражами и незначительными бытовыми преступлениями. Впрочем, в условиях войны хищение нескольких банок сгущёнки или пустых подсумков для гранат рассматривались как тяжкие преступления с санкциями от пяти до 10 лет заключения. Судебная статистика блокады Полная статистика по судебным делам периода блокады Ленинграда не опубликована до сих пор, но отдельные ключевые цифры известны. Например, с июля 1941-го по август 1943 года военный трибунал города осудил 2 104 человек за бандитизм, 435 (20%) из них были приговорены к расстре¬лу. За весь 1942 год районные суды, подчинённые военному трибуналу, рассмотрели уголовные дела в отношении 19 805 человек. Из них 4 472 (22%) были оправданы, либо их дела были прекращены. Ещё почти 25% осужденных по уголовным делам получили приговоры, не связанные с лишением свободы - исправительные работы или условные сроки. Вообще, Ленинградский горсуд и подведомственные ему районные суды города в довоенное время славились своим относительным либерализмом и демонстрировали самый высокий процент оправдательных и мягких приговоров в СССР. Та же тенденция прослеживается и в годы блокады. Только за 1942 год военный трибунал Ленинградского фронта отменил оправдательные приговоры городского трибунала в отношении 11 человек. По тяжким преступлениям военного времени - бандитизм, дезертирство, людоедство - количество смертных приговоров за время блокады составило почти 20%. Но одновременно по уголовным преступлениям средней тяжести 33% осужденных получили исправительные работы, а 13% - условные сроки. Всего за годы войны судами Ленинграда было рассмотрено свыше 103 тысяч уголовных дел. Из 87 тысяч привлеченных к уголовной ответственности большинство - почти 50 тысяч - были осуждены за кражи: основным видом преступлений в Ленинграде 1941-45 годов были именно кражи из квартир, хозяева которых эвакуировались или умерли от голода. Во время блокады судебные дела рассматривалось по-военному быстро: 80% разбирательств по уголовным делам заняли менее пяти суток. Фото: Аня Леонова / «Медиазона» В конце войны и после Подобно любым экстремальным ситуациям, блокада раскрывала в людях как худшие, так и лучшие их качества; судейский корпус не стал исключением. Известно, что судья городского военного трибунала Степанова почти две недели получала продукты по карточкам своей умершей свекрови. Когда это вскрылось, председатель суда Булдаков замял скандал; странно, но глава горсуда в том, что касалось его подчиненных, даже в годы блокады пользовался относительной автономией от партийных и военных властей. Ни один из ленинградских судей за время блокады не был осужден или отстранен от исполнения обязанностей. В самом горсуде о Степановой шептались: она приговаривает других к расстрелу за то же самое, что совершила сама. Впрочем, были и противоположные примеры - судья Петрушина лично сдала в милицию своего сына, когда узнала, что он замешан в квартирных кражах, а затем добилась его осуждения. После того, как блокада была окончательно снята - 22 января 1944 года - выходит постановление «О развоенизировании Военного Трибунала г. Ленинграда»: городской военный трибунал вновь стал обычным гражданским судом высшей инстанции. За время войны облик судебной системы и Ленинграда и всей страны заметно изменился. Если до 22 июня 1941 года среди судей и работников аппарата преобладали мужчины, то к 1945 году большинство судей составляли уже женщины. В 1945 году в практике ленинградских судов появляется и новый типаж подсудимого. Из почти 14 тысяч обвиняемых в том году в Ленинграде было больше 200 инвалидов войны - искалеченные на фронте и не способные к труду, они добывали средства на жизнь попрошайничеством и мелкими кражами. Появился и получил распространение в послевоенном Ленинграде и еще один специфический тип преступлений. Блокадный голод оставил пустующими массу квартир, и с 1945 года в город со всей страны потянулись не только возвращавшиеся из эвакуации ленинградцы, но и те, кто там раньше никогда не жил. Чтобы прекратить самовольное занятие пустых квартир, власти решили ограничить въезд в город и ввели специальные разрешения на работу и проживание в Ленинграде для тех, кто не жил в городе до войны. Разумеется, муниципальные чиновники тут же начали оформлять эти разрешения за взятки. Первый судебных процесс 25 таких чиновников-взяточников стартовал уже весной 1945 года. Впрочем, точку в военной истории судов Ленинграда поставило не дело взяточников, а процесс над пленными немцами. В декабре 1945 года Военный трибунал Ленинградского округа рассмотрел дело 12 немецких военных преступников во главе с комендантом Пскова генералом Генрихом Ремлингером, в 1943-44 годах руководившим карательными операциями на территории Ленинградской области. Процесс был открытым, слушания в одном из ленинградских домов культуры проходили под кинокамерами в присутствии почти двух тысяч человек. Заслушав свидетелей, суд признал подсудимых виновными в убийстве 52 355 человек, в том числе в сожжении заживо нескольких тысяч жителей десятков уничтоженных сёл. Согласно принятому в 1943 году указу «О мерах наказания для немецко-фашистских злодеев, виновных в убийствах и истязаниях советского гражданского населения и пленных красноармейцев, для шпионов, изменников родины из числа советских граждан и для их пособников», осужденные за наиболее тяжкие военные преступления - массовые пытки и убийства - подлежали смертной казни через повешение. 5 января 1946 года почти в центре Ленинграда 12 немецких военных были публично повешены на углу Кондратьевского и Полюстровского проспектов.