УДК 93/94 ББК63 Р86

Рецензенты: доктор истор. наук, проф. Московского педагогического университета О. В. Волобуев, доктор истор. наук, проф. Московского педагогического университета Н, А. Проскурякова, доктор истор. наук, проф. Российского государственного гуманитарного университета В. А, Муравьев, доктор философ, наук, проф. Российского государственного гуманитарного университета Я. Я. Козлова

Румянцева М. Ф.

Р 86 Теория истории. Учебное пособие/М. Ф. Румянцева, - М.: Аспект Пресс, 2002.- 319 с.

ISBN 5-7567-0182-6

Учебное пособие соответствует разделу «Теория истории» курса «Тео­рия и методология истории», предусмотренного Государственным образова­тельным стандартом высшего профессионального образования для специ­альностей «История» и «Историко-архивоведение». В пособии последовательно рассматривается развитие методов построения теорий исторического про­цесса в XVIII-XX вв., раскрывается социокультурная обусловленность сме­ны целей и способов историописания. Особое внимание уделено методу срав­нительно-исторического исследования как одной из методологических ос­нов построения исторического метарассказа. Специально анализируется кризис исторического метарассказа в ситуации постмодерна и раскрывают­ся возможности источниковедческой феноменологической парадигмы гума­нитарного знания в преодолении кризиса глобальных исторических постро­ений.

Для студентов и аспирантов, специализирующихся в области истории и других гуманитарных науках.

УДК 93/94 ББК63

Isbn 5-7567-0182-6

«Аспект Пресс», 2002

Все учебники издательства «Аспект Пресс» на сайте www . aspectpress . ru

Наши задачи

«Папа, объясни мне, зачем нужна история». С этого детского вопроса начинается знаменитая книга французского историка, одного из ос­нователей школы «Анналов» Марка Блока «Апология истории, или Ремесло историка» 1 . Ответ на этот вопрос люди ишут в течение веков. Примем и мы участие в этих поисках.

Но книга, которая у вас в руках, - учебная. Чему же мы будем учиться?

Первое, самое простое и очевидное, мы узнаем, как на вопрос о смысле истории отвечали в течение последних трех веков.

Поставив эту задачу, мы сразу заметим, что в ее формулировке есть двусмысленность, заложенная уже в самом слове «история». Оче­видно, что это слово имеет множество значений от «попасть в исто­рию» до «войти в историю». Что касается житейских историй, в кото­рые можно «попасть», то о них здесь речь не идет. А вот в какую историю можно «войти», «оставить свой след». С одной стороны, это сам «реальный исторический процесс». Почему в кавычках? Да пото­му, что для нашего сознания он существует только в виде историчес­ких представлений, исторического знания и, наконец, исторической науки. И то, каким образом историческая наука ослшсливает истори­ческую реальность, и придает истории смысл.

Затем вы вправе спросить: а почему только в течение последних трех веков - разве раньше люди не задумывались над этим вопросом? Конечно, задумывались. Но современный тип мышления европейца, основной чертой которого по праву считается историзм, сложился в XVII в., начиная с Галилея и Декарта, и проявился в своей истори­ческой составляющей в XVIII . Именно поэтому те типы историческо­го научного знания, которые сложились в XVIII - XX вв., продолжают сохранять актуальность. Современное научное историческое знание

1 Блок М. Апология истории, или Ремесло историка: Пер. с фр. 2-е изд., доп. М., 1986. С. 6.

укоренено в веке XVIII, в эпохе Просвещения, и сформировавшиеся тогда подходы не только не утратили своего исторического значения, но и продолжают господствовать не только в обыденном сознании, но и в умах многих историков. Например, такие распространенные «современные» заблуждения, что исторический факт объективен и самоценен, что историческое объяснение создается путем обобщения фактов, благополучно бытуют начиная именно с XVIII в.

В формулировке первой нашей задачи есть еще одна словесная ловушка. «Современный» - а где границы нашей современности? Уже не только в научную, но и в обыденную лексику вошли понятия «по­стмодернизм», «состояние постмодерна». В понимании того, что на рубеже XX-XXI вв. (или, выражаясь более возвышенно, на рубеже тысячелетий) мы находимся в ситуации перехода от исторического типа культуры (по крайней мере европейской) к иному типу культу­ры - и этот переход и есть состояние постмодерна, утверждают и существенные трудности языка. Ощущается непреодолимое противо­речие в высказывании: «современная ситуация - это ситуация пост­модерна». Особенно если мы вспомним, что modem в английском языке и moderne во французском - это и есть современный. Это противоречие описывает, например, Н. Н. Козлова. Размышляя о возможности по­дыскать адекватный смысловой перевод понятию «модерн», она пи­шет:

«Понятно, что Модерн представляет собой кальку с европейских язы­ков. К сожалению, адекватного русского языкового выражения пока не найдено. Перевод английского Modernity словом «современность» вводит в заблуждение. По-русски современность - то, что происхо­дит здесь и теперь» 2 .

Мне представляется, что суть проблемы не терминологическая, а ментальная. И в европейских, и в русском языках «модерн» или «со­временность» - это то историческое пространство, в котором чело­век себя идентифицирует.

Основной характеристикой состояния постмодерна является не­доверие к метарассказу, т.е. недоверие к тому целостному историчес­кому знанию, которое предлагают историки. О причинах и послед­ствиях кризиса метарассказа мы еще будем подробно говорить. Но из признания его как фактора современной реальности вытекают наши следующие задачи.

Поскольку мы с вами, как и значительная часть наших современ­ников, не склонны доверять той готовой исторической картине, ко­торую могут предложить историки, и без излишних размышлений «принять на вооружение» ту теорию исторического процесса, которая

Козлова Н. Н. Социально-историческая антропология. М., 1999. С. 100.

будет объявлена «единственно верной», то вторая наша задача по­нять, как и почему именно так, а не иначе писали историю, выстраи­вали свои теории историки и философы прошлого.

Кризис метарассказа, очевидно, ведет к предельной индивидуали­зации исторической памяти, что нарушает ее функционирование в ка­честве основы социокультурной идентичности со всеми предсказуемы­ми и непредсказуемыми последствиями. Отсюда третья наша задача - наметить возможные пути преодоления кризиса метарассказа.

До сих пор речь шла преимущественно о метарассказе. Под мета-рассказом (метанарративом) мы понимаем экспликацию целостных исторических представлений, как научных, так и ненаучных. Теория истории - это целостное, отрефлексированное (осмысленное) опи­сание исторического процесса, выполненное на научных принципах. Из этих «рабочих» определений следует, во-первых, что понятие ме­тарассказа шире, чем теория исторического процесса. Любая теория истории - это метарассказ, но не любой метарассказ обладает свой­ствами теории. Во-вторых, очевидно, что обыденные исторические представления взаимодействуют с теорией сложным способом: лю­бой профессиональный историк или философ - создатель теории - человек своего времени и в качестве такового не избавлен от обыден­ных исторических представлений своей эпохи. С другой стороны, на­учное знание в конечном счете, чаще через сложную систему опосре­довании, воздействует на массовое историческое сознание, хотя бы через школьный учебник.

Итак, суммируем наши задачи:

* получить систематическое знание об основных теориях истори­ческого процесса, сформулированных в новое время, в XVIII-XX вв., об их социокультурной обусловленности, задачах, структуре и эти­ческих и политических следствиях;

* на этой основе выработать понимание ментальных и теоретико-познавательных оснований различных исторических воззрений;

* научиться осмысливать теоретическую основу любого истори­ческого исследования (в том числе и собственного), и даже в том случае, когда автор не осмысливает, в какой теоретике-познаватель­ной системе он работает; научиться проводить эпистемологическую экспертизу исторического метарассказа;

» предложить один из возможных способов преодоления кризиса метарассказа на основе источниковедческой парадигмы гуманитарно­го знания;

* и наконец, продемонстрировать возможности предлагаемого метода в сравнительно-исторических исследованиях.

В соответствии с этими задачами в первом разделе учебного посо­бия рассматриваются цели и принципы построения теорий истори­ческого процесса; во втором - анализируются классические теории,

созданные в новое время и не утратившие своего значения; в тре­тьем - обосновывается источниковедческая парадигма сравнитель­но-исторических исследований и демонстрируются ее возможности в преодолении кризиса метарассказа.

В конце каждой главы приводится список литературы, включаю­щий, во-первых, произведения, анализируемые в разделе; во-вторых, литературу, помогающую усвоить материал раздела, и, в-третьих, литературу дополнительную, позволяющую шире взглянуть на обсуж­даемые в разделе проблемы. При этом из всей литературы настоятель­но рекомендуется знакомиться с теми произведениями, на основе которых описываются теории исторического процесса, поскольку это позволит читателю выработать свою точку зрения и тогда уже осоз­нанно, со знанием дела либо согласиться, либо оспорить приводимые автором учебного пособия интерпретации. Ведь предлагаемая вам кни­га - это именно учебное пособие, т.е. то, что должно помогать, спо­собствовать самостоятельной мысли.

Вопросы в конце глав имеют целью проконтролировать степень освоения материала. Ответы на поставленные вопросы вы сможете найти как в тексте главы, так и в рекомендуемой и дополнительной литературе. Излишне говорить о том, что эти ответы могут не совпа­дать друг с другом.

Задания делятся на две группы. Первая группа заданий подготав­ливает к работе над материалом следующих разделов. Вторая группа носит по преимуществу творческий характер (они помечены *) и при­зывает к самостоятельной исследовательской работе.

Настоящее учебное пособие - результат многолетнего чтения ав­тором лекционных курсов по теории и методологии истории на ка­федре источниковедения и вспомогательных исторических дисцип­лин Историко-архивного института Российского государственного гу­манитарного университета. Приношу свою благодарность за творческое сотрудничество и конструктивную критику моих построений профес­сорско-преподавательскому коллективу кафедры, и особенно Игорю Николаевичу Данилевскому, Роману Борисовичу Казакову, Ольге Ми­хайловне Медушевской, Виктору Александровичу Муравьеву, Си-гурду Оттовичу Шмидту, Юлии Эдуардовне Шустовой, а также докто­ру философских наук Наталье Никитичне Козловой. И отдельно - всем студентам Российского государственного гуманитарного университета и Переелавль-Залесского университета, в общении с которыми автор имела возможность не раз апробировать этот курс. Часть работы вы­полнена при поддержке РГНФ: Проект № 96-01-00422.

Канд.‎ ‏ист.‭ ‬наук,‭ ‬доцент.

В 1981 г. окончила Московский государственный историко-архивный институт. Специальность — историк—архивист.

В ‏1981—1985‎ гг. — ‏аспирантка сектора источниковедения Института истории СССР АН СССР.

‏С‭ ‬1985 г.‭ — ‬ассистент,‭ ‬доцент, а ‬с‭ ‬2002‭ ‬и до ликвидации в‭ ‬2011 г.‭ — ‬заведующая кафедрой источниковедения и вспомогательных исторических дисциплин Историко-архивного института Российского государственного гуманитарного университета.

С‭ ‬1996‭ ‬по‭ ‬2002‭ г. ‬— зам.‭ ‬директора Российско-французского центра исторической антропологии им.‭ ‬Марка Блока РГГУ.

С ‬сентября 2011‭ г. по июнь 2014 г. — ‬доцент кафедры теории и истории гуманитарного знания Института филологии и истории‭ РГГУ.

С ноября 2012 г. — доцент кафедры социальной истории факультета истории НИУ "Высшая школа экономики", доцент Школы исторических наук факультета гуманитарных наук НИУ ВШЭ

Член Российского общества интеллектуальной истории.

‎Читаемые курсы. В настоящее время:‭ в НИУ «ВШЭ« : «Теория и история исторического знания« (бакалавриат), научно-исследовательский семинар « Интеллектуальная история как предметное поле актуального исторического знания« (бакалавриат), «Методология и методы исследования в социальной истории« (магистратура), научно-исследовательский семинар «Технология исторических исследований« (магистратура), « Теория источниковедения и практики источниковедческого анализа« (аспирантура), «Теории и методы современного исторического познания« (аспирантура); в РГГУ «‬Теория истории» ‭«‬Методология истории». Ранее: «‏Источниковедение»,‭ «‬Компаративное источниковедение‭» (РГГУ); ‭«‬Философия»‭ (‬Российский государственный аграрный университет‭ — ‬МСХА им.‭ ‬К.А.‭ ‬Тимирязева‭); спорадически‎ (‏главным образом для магистратуры университетов Ставрополя,‭ ‬Петрозаводска,‭ ‬Волгограда и др.‭)‬:‭ «‬Методика исторического исследования»,‭ «‬Теоретические и методологические проблемы историографии»,‭ «‬Актуальное историческое знание:‭ ‬социальные функции,‭ ‬проблемные поля,‭ ‬методологические подходы» и др.

Научные интересы:‭ эпистемология гуманитарного знания,‭ ‬теория истории,‭ ‬методология истории,‭ ‬история исторического знания,‭ ‬история исторической науки,‭ ‬теория источниковедения,‭ ‬компаративное источниковедение нового времени.

Основные публикации:

• ‬Исторические источники XVIII‭ — ‬начала XX веков‭ ‬‬//‭ ‬Источниковедение:‭ ‬Теория.‭ ‬История.‭ ‬Метод.‭ ‬Источники российской истории‭ ‬:‭ ‬учеб.‭ ‬пособие для гуманитар.‭ ‬специальностей‭ ‬/‭ ‬И.Н.‭ ‬Данилевский,‭ ‬В.В.‭ ‬Кабанов,‭ ‬О.М.‭ ‬Медушевская,‭ ‬М.Ф.‭ ‬Румянцева.‭ М.‭ ‬:‭ ‬РГГУ, 1998.‭ С.‭ ‬318—504.‭ ‬То же:‭ ‬2000,‭ ‬2004.
• ‬Государственная служба в период становления Российской империи‭ ‬‬//‭ ‬История государственной службы в России XVIII—XX‭ ‬века‭ ‬:‭ ‬учеб.‭ ‬пособие‭ ‬/‭ ‬Т.Г.‭ ‬Архипова,‭ ‬М.Ф.‭ ‬Румянцева,‭ ‬А.С.‭ ‬Сенин.‭ ‬М.‭ ‬:‭ ‬РГГУ,‭ ‬1999.‭ Гл.‭ ‬1.‭ ‬С.‭ ‬13—98.
• ‬Теория истории‭ ‬:‭ ‬учеб.‭ ‬пособие‭. М.‭ ‬:‭ ‬Аспект Пресс,‭ ‬2002.‭ 319‭ ‬с.
• ‬Гуманитарное знание в начале XXI в.:‭ ‬от полидисциплинарности к единству‭ ‬//‭ ‬Вестник истории,‭ ‬литературы,‭ ‬искусства‭ ‬/‭ [‬гл.‭ ‬ред.‭ ‬Г.М.‭ ‬Бонгард-Левин‭]‬ ; Отд-ние ист.-филол.‭ ‬наук РАН.‭ М.‭ ‬:‭ ‬Собрание‭ ‬;‭ ‬Наука,‭ ‬2005.‭ Т.‭ ‬1.‭ С.‭ ‬16—25.
• «‬Места памяти‭» ‬в структуре национально-исторического мифа‭ ‬‬//‭ ‬Диалог со временем‭ ‬:‭ ‬альм.‭ ‬интеллектуал.‭ ‬истории.‭ М.‭ ‬:‭ ‬Изд-во ЛКИ,‭ ‬2007.‭ Вып.‭ ‬21.‭ ‬С.‭ ‬106—118.
• ‬О.М.‭ ‬Медушевская и формирование российской школы теоретического источниковедения‭ ‬/‭ ‬Р.Б.‭ ‬Казаков,‭ ‬М.Ф.‭ ‬Румянцева‭ ‬//‭ ‬Российская история.‭ 2009.‭ № 1.‭ С.‭ ‬141—150.
• ‬Линейная/нелинейная темпоральность в истории‭ ‬//‭ ‬Образы времени и исторические представления‭ ‬:‭ ‬Россия‭ ‬— Восток‭ ‬— Запад‭ ‬/‭ ‬под.‭ ‬ред.‭ ‬Л.П.‭ ‬Репиной‭.‭ М.‭ ‬:‭ ‬Кругъ,‭ ‬2010. С.‭ ‬25—47.
• ‬Феноменологическая концепция источниковедения в интерпретации Ольги Михайловны Медушевской‭ ‬//‭ ‬Вестник РГГУ.‭ ‬Сер.‭ ‬Исторические науки.‭ М.,‭ ‬2009.‭ № 4.‭ ‬С.‭ ‬12—22‭‬; 2010.‭ ‬№ 7.‭ С.‭ ‬11—27.
• ‬Парадигмальные механизмы современного историографического исследования‭ ‬//‭ ‬Харкiвський‭ ‬iсториографiчний збiрник.‭ Харькiв,‭ ‬2010.‭ Вып.‭ ‬10.‭ ‬С.‭ ‬186—195.
• ‬Современное источниковедение:‭ ‬поиск универсальных оснований научного знания‭ ‬//‭ ‬Проблемы исторического познания‭ ‬:‭ ‬сб.‭ ‬ст.‭ ‬/‭ ‬отв.‭ ‬ред.‭ ‬К.В.‭ ‬Хвостова.‭ М.‭ ‬:‭ ‬ИВИ РАН,‭ ‬2011.‭ С.‭ ‬70—82.
• ‬Региональная и локальная история: компаративный анализ // Регіональна історія України. Вип. 5. Київ: Інститут історії України НАН України, 2011. С. 49—60. (в соавторстве с С.И. Маловичко)
• ‬Научное наследие Ольги Михайловны Медушевской // Когнитивная история: концепция – методы – исследовательские практики: Чтения памяти профессора Ольги Михайловны Медушевской: [ст. и материалы] / отв. ред. М.Ф. Румянцева, Р.Б. Казаков. М. : РГГУ, 2011. С. 9—36. (в соавторстве с Р.Б. Казаковым)
• ‬Русская версия неокантианства: к постановке проблемы // Учен. зап. Казан. ун-та. Сер. Гуманит. науки. 2012. Т. 154. Кн. 1. С. 130—141.
• ‬Трансформация видовой структуры исторических источников как критерий Перехода // Переходные периоды в всемирной истории: трансформации исторического знания / отв. ред. М.С. Бобкова. М. : ИВИ РАН, 2012. С. 103—120.
• ‬О культурной составляющей исторического знания // Исторический журнал – научные исследования. 2012. № 3. С. 7—13.
• ‬Социально ориентированная история в актуальном интеллектуальном пространстве: приглашение к дискуссии // Историческое познание и историографическая ситуация на рубеже XX — XXI вв. М. : ИВИ РАН, 2012. С. 274—290. (в соавторстве с С.И. Маловичко)
• ‬Парадигмальный выбор историка как этическая проблема // Харкiвський iсторiографiчний збiрник. Харьков: ХНУ им. В.Н. Каразина, 2012. Вип. 11. С. 67—78.
• ‬Логика нарратива в баденском и российском неокантианстве // Известия УрФУ, серия Гуманитарные науки. 2012. №3 (105). С. 258—271.
• ‬История локуса в классической, неклассической и постнеклассической моделях исторической науки // Регіональна історія України. Збірник наукових статей. Вип. 6. Київ, 2012. С. 9—22. (в соавторстве с С.И. Маловичко)
• ‬История города как историографический феномен // Новая культурно-интеллектуальная история российской провинции: (К 65-летию со дня профессора Т.А. Булыгиной). Ставрополь: Изд-во «Бюро новостей», 2012. С. 158—174. (в соавторстве с С.И. Маловичко)
• ‬История как строгая наука vs социально ориентированное историописание. Орехово-Зуево: Изд-во МГОГИ, 2013. 252 с. (в соавторстве с С.И. Маловичко)
• ‬Выступления В.А. Муравьева на ежегодных конференциях кафедры источниковедения и вспомогательных исторических дисциплин как историографический факт // Историографические чтения памяти профессора Виктора Александровича Муравьева: сб. ст. : в 2 т. / сост. : Р.Б. Казаков, С.И. Маловичко, М.Ф. Румянцева; отв. ред. : Р.Б. Казаков, М.Ф. Румянцева; Рос. гос. гуманитар. ун-т, Науч.-пед. школа источниковедения – сайт Источниковедение.ru. М. : РГГУ, 2013. Т. 1. С. 70—96. (в соавторстве с Р.Б. Казаковым)
• ‬История локуса в классической, неклассической и постнеклассической моделях исторической науки. Статья вторая // Регiональна iсторiя Украïни: зб. науков. ст. / голов. ред. В. Смолiй; Iн-т iст. Украïни НАН Украïни. Киïв, 2013. Вип. 7. С. 39—54. (в соавторстве с С.И. Маловичко)
• ‬Концепция когнитивной истории Ольги Михайловны Медушевской // Диалог со временем: альманах интеллектуальной истории. М. : ИВИ РАН, 2013. Вып. 44. С. 6—16.
• ‬Рецепция методологической концепции А.С. Лаппо-Данилевского в Научно-педагогической школе источниковедения – сайт Источниковедение.ru // Клио: журнал для ученых. СПб. : Изд-во «Полторак», 2013. № 12 (84). С. 28—31.
• ‬Историческая география и новая локальная история в актуальной познавательной ситуации // Проблемы исторической географии и демографии России / отв. ред. К.А. Аверьянов. М. : ИРИ РАН, 2013. Вып. II. С. 48—67. (в соавторстве с С.И. Маловичко)
• ‬Феноменология vs неокантианство в концепции А.С. Лаппо-Данилевского // Диалог со временем. М. : ИВИ, 2014. Вып. 46. С. 7—16.
• ‬Источниковедение: учеб. пособие / И.Н. Данилевский, Д.А. Добровольский, Р.Б. Казаков, С.И. Маловичко, М.Ф. Румянцева, О.И. Хоруженко, Е.Н. Швейковская; отв. ред. М.Ф. Румянцева; Нац. исслед. ун-т «Высшая школа экономики». - М. : Изд. дом Высшей школы экономики, 2015. - 685, с.
• ‬К вопросу о дисциплинарном статусе источниковедения / Румянцева М.Ф. // Актуальные проблемы источниковедения: материалы III Международной научно-практической конференции, Витебск, 8–9 октября 2015 г. / Вит. гос. ун-т; редкол.: А.Н. Дулов и М.Ф. Румянцева (отв. ред.) [и др.]. – Витебск: ВГУ имени П.М. Машерова, 2015. – С. 9-11.
• ‬Нарративная логика историописания с точки зрения феноменологической концепции источниковедения / М.Ф. Румянцева. – Харківський історіографічний збірник. – Х. : ХНУ імені В. Н. Каразіна, 2015. – Вип. 14. – С. 42-53.
• ‬Герменевтика vs интерпретация с точки зрения источниковедческой концепции методологии истории / М.Ф. Румянцева // Cogito. Альманах истории идей. – Ростов н/Дону, 2015.Вып. 6: Foundation. – С. 11-25.

Адрес для переписки: mf-r‭@‬yandex.ru

Мария Андреевна родилась 4 апреля 1698 г. в семье дипломата Андрея Артамоновича Матвеева (1666 – 1728) и Анны Степановны Аничковой (1666-1699).
Была внучкой боярина Артамона Сергеевича Матвеева (1625 - 1682), который воспитывался вместе с Алексеем Михайловичем Романовым. В последствии, он был воспитателем и советником царицы Натальи Кирилловны Нарышкиной, и был убит во время стрелецкого бунта при попытке образумить стрельцов.
Она рано лишилась своей матери, скончавшейся 4 октября 1699 г., и росла под надзором мачехи, второй супруги отца Анастасии Ермиловны Аргамаковой (фамилия по первому мужу, ум. в 1756 г.).
Первые годы своей жизни Мария Андреевна провела в Вене и Гааге, где её отец служил послом до 1710 года. Воспитанием девочки занималась мачеха.

Мария Андреевна свободно говорила по-французски, хорошо танцевала, обладала красотой и живостью, которые привлекли внимание Петра I.
По словам П.Ф. Карабанова (1767 – 1851), Петр І не только имел большое расположение к Марии Андреевне, но и ревновал ее к другим до того, что однажды даже наказал ее за слишком смелое обращение с кем-то другим и пригрозил ей, что выдаст ее замуж за человека, который сумеет держать ее в строгости и не позволит ей иметь любовников, кроме него.
Действительно, когда вскоре один из его любимых денщиков - Александр Иванович Румянцев (1680 – 1749) возымел намерение вступить в брак, Петр I приехал с ним к А.А. Матвееву сватать его дочь за своего денщика. Матвеев не счел удобным противиться этому предложению, - и 10-го июля 1720 года, с богатым приданым от Петра I, в присутствии царя и царицы, состоялось бракосочетание 19-летней Марии Андреевны с Александром Ивановичем, получившим чин бригадира и недавно отличившегося в сыске по делу царевича Алексея (1690 – 1718). На другой день, 11-го июля, Их Величества кушали на почтовом дворе у Румянцева.
Царь пожаловал жениха «немалыми деревнями», конфискованными у казненного А.В. Кикина (1670 – 1718). Вслед за этим Мария Андреевна произвела на свет троих дочерей.

Великий князь Николай Михайлович (1859 – 1919), писал:
«Она занимала первое место среди любовниц великого императора, он любил Марию Андреевну до конца жизни и даже ревновал ее, что случалось с ним нечасто. Желая, чтобы кто-нибудь держал юную графиню «в ежовых рукавицах», государь выдал 19-летнюю Матвееву за своего любимого денщика Александра Ивановича Румянцева…».

Молодожены поселились в доме на Красном канале (участок дома № 3 по Марсову полю).
Петр I подарил Румянцеву в 1724 г. большой участок на левом берегу Фонтанки, близ дороги в Царское Село. Там был выстроен загородный одноэтажный дом и разбит сад (ныне наб. р. Фонтанки, 116).

Когда император умирал, Мария Андреевна была беременна сыном, ставшим впоследствии знаменитым полководцем П.А. Румянцевым-Задунайским, внешне похожим на Петра I.
В 1725 году её муж находился в Константинополе, а затем на Персидской границе для размежевания, Мария же оставалась в Москве, где произвела на свет четвёртого ребёнка, сына, крещенного в честь царя Петром Александровичем, которому суждено будет стать знаменитым полководцем.

Великий князь Николай Михайлович сообщает, что отцом мальчика был не законный супруг, а сам Петр, с этой же легендой соглашается Казимир Валишевский (1849 – 1935). Трудно судить о достоверности этой легенды, однако И.И. Голиков (1735 – 1801) в анекдотах о Петре Великом дает ему косвенное подтверждение. Мальчик оказался последним из крестников вскоре после этого скончавшегося императора. Крестной матерью его стала императрица Екатерина I.

При Анне Ивановне, за нерасположение к немцам и протест против роскоши при дворе (по некоторым сведениям - за отказ занять предложенную ему должность президента Камер-коллегии; или же за избиение Бирона, уличенного им в казнокрадстве), Румянцев был лишён чинов и сослан в казанскую деревню.
Когда муж Марии Андреевны подвергся опале и был лишен чинов, она вместе с ним и детьми была отправлена на житье в Алатырскую деревню, где они провели около трех лет.

В 1735 г. её муж был восстановлен в чине генерал-лейтенанта и сделан астраханским, а потом казанским губернатором и назначен командующим войсками, отправленными против взбунтовавшихся башкир. В 1738 г. Румянцева назначили правителем Малороссии, и семья переехала в Киев, откуда при помощи Мавры Егоровны Шуваловой (1708 – 1759) Румянцева поддерживала связь с не менее опальной цесаревной Елизаветой. Скоро её супруга перевели в действующую армию, а в 1740 г. назначили чрезвычайным и полномочным послом в Константинополь.
В 1740 году Румянцев был назначен уполномоченным на конгресс в Або, при праздновании заключенного там мира Румянцева М.А. получила от новой императрицы Елизаветы звание статс-дамы, и, поскольку муж её был возведен в графское достоинство, стала графиней и приобрела очень большое влияние при дворе благодаря своему «уму и такту».
Представители иностранных держав, зная о влиянии Румянцевой при дворе, старались расположить ее в свою пользу. Так, Шведский генерал Ю.Х. фон Дюринг (1695 – 1759) хвалился тем, что успех его поручения обнадежен ему приязнью генеральши Румянцевой; Французский посланник Далион (1742 – 1743, 1745 – 1748) находил нужным производить ей пенсию от своего двора и писал своему правительству, что она в большой милости у Императрицы; Английский посланник Килилл Вейч (1741 – 1744) склонял ее также на сторону своего кабинета. Но Румянцева, равно как и ее супруг, были сторонниками Французского двора и держались партии Шуваловых.

В 1744 императрица Елизавета поручила ей заведовать двором будущей Екатерины II, пока ещё принцессы Ангальт-Цербстской в качестве доверенной особы Ее Величества, для надзора и опеки над Принцессой, с обязательством отдавать Императрице подробный отчет о всем замечаемом ею. И Румянцеву на этом «малом дворе» очень боялись.
Екатерина II вспоминает:
«Во время этих маскарадов заметили, что у старой графини Румянцевой начались частые беседы с императрицей, и что последняя была очень холодна с матерью, и легко было догадаться, что Румянцева вооружала императрицу против матери и внушала ей ту злобу, которую сама питала с поездки в Украину ко всей повозке, о которой я говорила выше; если она не делала этого раньше, так потому, что была слишком занята крупной игрой, которая продолжалась до тех пор и которую она бросала всегда последней, но когда эта игра кончилась, её злость не знала удержу.»

После того, как принцессу и великого князя Петра Фёдоровича обвенчали, Румянцева М.А. была уволена от должности гофмейстерины и получила приказание вернуться к своему супругу. Считали, что причиной этому была неприязнь матери великой княгини Екатерины - Иоганны Гольштейн-Готторпской, а также канцлера Бестужева-Рюмина. Но свое положение особы, дружной с императрицей, Румянцева сохранила.

В 1749 году Румянцева М.А. овдовела, но осталась при дворе и про-должала жить расточительно, порой проигрывая в карты, из-за чего нередко обращалась за финансовой помощью к Елизавете, а потом и к Екатерине II, при дворе которой, как старейшая придворная дама и современница Петра, а затем и мать фельдмаршала, пользовалась большим уважением.
Граф Луи-Филипп Сегюр (1753 – 1830) писал о ней:
«Разбитое параличом тело ее одно обличало старость; голова ее была полна жизни, ум блистал веселостью, воображение носило печать юности. Разговор ее был так интересен и поучителен, как хорошо написанная история».

12 июня 1775 после заключения её сыном Кючук-Кайнарджийского мира ей был пожалован орден Св. Екатерины.

10 июня 1776 года Екатерина II, хотя и хорошо помнила, как Румянцева мучила её, будучи управляющей её двора, тем не менее сделала её гофмейстериной, чему способствовали заслуги её сына-полководца.

Графиня весьма часто присутствовала на разных обедах, свадьбах и торжествах при дворе; в день первого бракосочетания Великого Князя Павла Петровича (1773) она, очень хорошо еще танцевавшая, просила Великого Князя оказать ей честь протанцевать с нею, так как она в свое время имела честь танцевать с его прадедушкою, дедушкою, и батюшкою, а затем, еще много лет спустя, на придворном балу 24-го ноября 1781 г., в день именин Императрицы, прошлась в польском танце (краковяк) с одним из внуков Екатерины II - Великим Князем Александром Павловичем.
По воспоминаниям современников, отличалась необыкновенной доб-ротой и была готова всем помогать. Была в числе первых, кто в 1763 году стал принимать в своем доме подкидышей и беспризорных детей. Занималась делами в имении сына Павлино (совр. Железнодорожный), полученным им в приданое за женой, в том числе следила и за строительством церкви архитектором Бланком.

22 сентября 1778 года была пожалована обер-гофмейстериною Высочайшего двора.
Мария Андреевна пережила двух своих дочерей - графиню П. А. Брюс и Е.А. Леонтьеву.

Скончалась Мария Андреевна 4 мая 1788 года. Погребена в Благовещенской церкви Александро-Невской Лавры.

Державин Г.Р. посвятил ей одну из своих од - «На смерть графини Румянцевой», написанную для княгини Е. Р. Дашковой:

Румянцева! Она блистала
Умом, породой, красотой,
И в старости любовь снискала
У всех любезною душой;
Она со твердостью смежила
Супружний взор, друзей, детей;
Монархам семерым служила,
Носила знаки их честей.
…
Воззри на памятник сей вечный
Ты современницы твоей,
В отраду горести сердечной,
к спокойствию души своей,…

Державин обращался к Дашковой, которая была в крайнем огорчении от женитьбы её сына без её благословения, - в противоположность Румянцевой, которая перенесла много горестей выпавших на её долю стоически.

• Начала работать в НИУ ВШЭ в 2012 году.
• Научно-педагогический стаж: 37 лет.

Образование, учёные степени и учёные звания

• Ученое звание: Доцент
• Кандидат исторических наук: Институт истории СССР АН СССР, специальность 07.00.09 «Историография, источниковедение и методы исторического исследования»

Специалитет: Московский государственный историко-архивный институт, специальность «Историко-архивоведение»

Дополнительное образование / Повышение квалификации / Стажировки

Научный руководитель диссертационных исследований

на соискание учёной степени кандидата наук

.

• Корганова М. Э. Эго-документы заключенных ГУЛАГа как источник изучения стратегий выживания в исправительно-трудовых лагерях. 1929-1939 гг. (aспирантура: 3-й год обучения)

Учебные курсы (2014/2015 уч. год)

• (Магистратура; где читается: ; спец-я "Социальная история Запада и России"; 1-й курс, 3, 4 модуль)Рус
• (Бакалавриат; где читается: ; 4-й курс, 1-3 модуль)Рус

Научно-исследовательский семинар "Предмет, методы и средства познания" (Магистратура; где читается: ; , ; 1-й курс, 1-4 модуль)Рус

• (Магистратура; где читается: ; спец-я "История знания в сравнительной перспективе"; 2-й курс, 1-4 модуль)Рус
• (Бакалавриат; где читается: ; 3-й курс, 3, 4 модуль)Рус

Диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

1999. Юсов, Дмитрий Александрович. Реляции главнокомандующих русской армией периода Семилетней войны: источниковедческое исследование.

2001. Брыкина Юлия Яковлевна. Проблема восприятия и интерпретации драматургии А. Н. Островского во второй половине XIX века: источниковедческий аспект.

2009. Дружинин Петр Александрович. Геральдический суперэкслибрис XVIII – начала XX века в российских книжных собраниях: источниковедческое исследование.

2011. Мешков Александр Николаевич. Протоколы войсковых комитетов XI армии Юго-Западного фронта (март 1917 - февраль 1918 г.) : источниковедческое исследование.

2016. Вальц Мария Павловна. Рецепция идей немецких ученых в работе А.С. Лаппо-Данилевского "Методология истории".

Публикации 103

Глава книги Румянцева М. Ф. // В кн.: Стены и мосты - VI: практика междисциплинарных исследований в истории. М. : Изд-во РГГУ, 2018. С. 188-196.

Глава книги Румянцева М. Ф. // В кн.: Копытинские чтения – I,II: сб. ст. международной научно-практической конференции, 17-18 мая 2018 г., г. Могилев. – Могилев: МГУ им. А.А. Кулешова, 2018. Ч. I,II. Могилев: МГУ им. А.А. Кулешова, 2018. С. 14-16.

Глава книги , Румянцева М. Ф. // В кн.: Современные проблемы книжной культуры: основные тенденции и перспективы развития: материалы IX Междунар. науч. семинара, Москва, 24-25 окт. 2018: в 2 ч. Ч. 1. Минск; М.: Центр. науч. б-ка им. Якуба Коласа НАН Беларуси; Науч. издат. центр "Наука" РАН, 2018. С. 211-216.

Глава книги Румянцева М. Ф. Критика и интерпретация исторического источника: соотношение исследовательских процедур // В кн.: Актуальные вопросы изучения и преподавания истории, социально-гуманитарных дисциплин и права. Витебск: ВГУ имени П.М. Машерова, 2018. С. 24-26.

Глава книги Румянцева М. Ф. , // В кн.: Современные проблемы книжной культуры: основные тенденции и перспективы развития: материалы IX Междунар. науч. семинара, Москва, 24-25 окт. 2018: в 2 ч. Ч. 1 Ч. 1. Минск: Центр. науч. б-ка им. Якуба Коласа НАН Беларуси; М. : Науч. издат. центр «Наука» РАН: Минск: Центр. науч. б-ка им. Якуба Коласа НАН Беларуси; М. : Науч. издат. центр «Наука» РАН, 2018. С. 440-446.

Глава книги , Румянцева М. Ф. Социально ориентированное историописание и историческая наука: конфликт – сотрудничество – разрыв // В кн.: Dobre i zle sasiedztwa: Obce – nasze – inne. Bydgoszcz: Wydawnictwo Uniwersytetu Kazimierza Wielkiego, 2018. – T. 2: Sąsiedzi w historiografii, edukacji i kulturze / red. Teresa Maresz i Katarzyna Grysińska-Jarmuła - 304 s. Vol. 2: Sąsiedzi w historiografii, edukacji i kulturze. Bydgoszcz: Wydawnictwo Uniwersytetu Kazimierza Wielkiego, 2018. С. 14-28.

Глава книги Румянцева М. Ф. // В кн.: Имена московской науки: материалы международной научно-практической конференции (29 сентября 2017 г.) / сост. А.А. Александров, Е.Ю. Колетвинова, А.С. Сухова; Моск. Гор. Ун-т упр. Правительства Москвы. – М. : МГУУ Правительства Москвы, 2018. М. : МГУУ Правительства Москвы, 2018. С. 87-91.

Глава книги Румянцева М. Ф. // В кн.: Ученые записки ВГУ имени П.М. Машерова: сборник научных трудов. Т. 22. Витебск: ВГУ имени П.М. Машерова, 2016. С. 15-20.

Dobre i złe sąsiedztwa. Historia kluczem do zrozumienia współczesnych relacji międzysąsiedzkich . Bydgoszcz: Wydawnictwo Uniwersytetu Kazimierza Wielkiego, 2016. С. 306-315.

Глава книги Румянцева М. Ф. // В кн.: История, память, идентичность: теоретические основания и исследовательские практики: материалы международной научной конференции / Науч. ред.: О. В. Воробьева, , , О. Б. Леонтьева. М. : Аквилон, 2016. С. 148-151.

Глава книги Румянцева М. Ф. // В кн.: Источниковедение. М. : Издательский дом НИУ ВШЭ, 2015. Гл. Введение. С. 7-13.

Глава книги Румянцева М. Ф. // В кн.: Источниковедение. М. : Издательский дом НИУ ВШЭ, 2015. Гл. гл 2, ч.1, р. 2. С. 216-371.

Глава книги Румянцева М. Ф. // В кн.: Источниковедение. М. : Издательский дом НИУ ВШЭ, 2015. Гл. гл. 3, ч. 1, р. 3. С. 610-615.

• Глава книги Румянцева М. Ф. // В кн.: Источниковедение. М. : Издательский дом НИУ ВШЭ, 2015. Гл. Раздел 1. С. 17-121.

  Глава книги Румянцева М. Ф. // В кн.: Источниковедение. М. : Издательский дом НИУ ВШЭ, 2015. Гл. гл.1, ч. 1, р. 3. С. 564-591.

  Глава книги Румянцева М. Ф. // В кн.: Актуальные проблемы источниковедения: материалы III Междунар. науч.-практ. конф., Витебск, 8-9 окт. 2015 г. / Отв. ред.: . Витебск: ВГУ имени П.М. Машерова, 2015. С. 9-11.

  Глава книги Румянцева М. Ф. // В кн.: Источниковедение. М. : Издательский дом НИУ ВШЭ, 2015. Гл. ч. 2, р. 2. С. 463-503.

  Глава книги Румянцева М. Ф. // В кн.: Роль музеев в информационном обеспечении исторической науки. М. : Этерна, 2015. С. 70-77.

  Глава книги Румянцева М. Ф. // В кн.: Харківський історіографічний збірник Вып. 14. Х. : ХНУ імені В. Н. Каразіна, 2015. С. 42-53.

  Книга Дружинин П. / Науч. ред.: М. Ф. Румянцева . Т. 2: Русский геральдический суперэкслибрис: сводный каталог. М. : Трутень, 2014.

  Книга Дружинин П. / Науч. ред.: М. Ф. Румянцева . Т. 1: Геральдический суперэкслибрис: источниковедческое исследование. М. : Трутень, 2014.

  Глава книги Румянцева М. Ф. Из содерж. : Вспомогательные исторические дисциплины / Р.Б. Казаков, М.Ф. Румянцева, О.И. Хоруженко. – С. 60-62 ; Генерализирующий подход / М.Ф. Румянцева. – С. 71; Герменевтика / М.Ф. Румянцева. – С. 74-76; Герменевтический круг / М.Ф. Румянцева. – С. 76-78; Герменевтический подход / М.Ф. Румянцева. – С. 78; Дисциплина исторической науки / М.Ф. Румянцева. – С. 96; Индивидуализирующий подход / М.Ф. Румянцева. – С. 126-127; Интерпретация историческая / М.Ф. Румянцева. – С. 139-140; Источник исторический / М.Ф. Румянцева. – С. 199-200; Источниковедение / М.Ф. Румянцева. – С. 200-203; Источниковедение историографии / С.И. Маловичко, М.Ф. Румянцева. – С. 203-204; Источниковедческий анализ / М.Ф. Румянцева. – С. 204-205; Источниковедческий синтез / М.Ф. Румянцева. – С. 205; Компаративное источниковедение / М.Ф. Румянцева. – С. 222; Критика исторического источника / М.Ф. Румянцева. – С. 239-240; Научное направление / Р.Б. Казаков, М.Ф. Румянцева. – С. 319-320; Предметное поле / М.Ф. Румянцева. – С. 409; Психология историческая / М.Ф. Румянцева. – С. 422-423; Теория истории / М.Ф. Румянцева. – С. 481-483. // В кн.: Теория и методология исторической науки: терминол. слов. / Отв. ред.: . М. : Аквилон, 2014.

  Глава книги Румянцева М. Ф. // В кн.: Харкiвський iсторiографiчний збiрник. – Харків: ХНУ им. В.Н. Каразина, 2014. – Вип. 13. Issue 13. Kharkov: Харьковский национальный университет имени В.Н. Каразина, 2014. С. 97-107.

  Глава книги Румянцева М. Ф. , , // В кн.: Университетская корпорация: память, идентичность, практики консолидации: материалы всерос. науч. конф. с междунар. участием, посвящ. 210-й годовщине основания Казан. ун-та. Казань, 27-29 нояб. 2014 г. Каз. : ЯЗ, 2014. С. 377-380.

  Глава книги , , Румянцева М. Ф. // В кн.: 150 лет на службе науки и просвещения: сб. материалов Юбилейной междунар. науч. конф. Москва, 5-6 дек. 2013 г. М. : ГПИБР, 2014.

  Глава книги Румянцева М. Ф. // В кн.: Геральдика и редкая книга / Науч. ред.: . Т. 1: Геральдический суперэкслибрис: источниковедческое исследование. М. : Трутень, 2014. С. 7-9.

  Глава книги , Румянцева М. Ф. // В кн.: Стены и мосты: II междисциплинарные подходы в исторических исследованиях: материалы Международной научной конференции, Москва, РГГУ, 13-14 июня 2013 г. / Науч. ред.: , М. М. Кром, Б. Н. Миронов, В. А. Шкуратов, Е. А. Долгова. М. : Академический проект, 2014. С. 109-117.

  Глава книги Румянцева М. Ф. // В кн.: Научное наследие профессора А.П. Пронштейна и актуальные проблемы развития исторической науки (к 95-летию со дня рождения выдающегося российского ученого) : материалы Всероссийской (с международным участием) научно-практической конференции (г. Ростов-на-Дону, 4–5 апреля 2014 г.). Ростов н/Д: Издательство Фонд науки и образования, 2014. С. 466-472.

  Глава книги Румянцева М. Ф. // В кн.: История в эго-документах: Исследования и источники. Екатеринбург: Издательство «АсПУр», 2014. С. 32-40.

  Глава книги Румянцева М. Ф. // В кн.: Актуальные проблемы источниковедения: Материалы международной научно-практической конференции к 135-летию со дня рождения В.И. Пичеты. Витебск: ВГУ имени П.М. Машерова, 2013. С. 16-20.

  Глава книги , Румянцева М. Ф. // В кн.: Историографические чтения памяти профессора Виктора Александровича Муравьева: сб. ст. : в 2 т. / Сост.: , , ; отв. ред.: , . Т. 1. М. : РГГУ, 2013. С. 70-96.

  Статья , Румянцева М. Ф. // Новое литературное обозрение. 2013. № 6(124). С. 432-439.

  Статья , Румянцева М. Ф. // Новое литературное обозрение. 2013. № 124(6/2013)

  Глава книги , М.Ф. Румянцева // В кн.: Библиотека в контексте истории: материалы 10-й Всерос. с междунар. участием науч. конф. Москва, 3-4 окт. 2013 г. Т. 1. М. : Пашков дом, 2013. С. 9-21.

  Глава книги Румянцева М. Ф. , // В кн.: Проблемы исторической географии и демографии России Вып. 2. М. : Институт российской истории РАН, 2013. С. 48-67.

  Глава книги , М. Румянцева // В кн.: Регiональна iсторiя Украïни Вып. 7. К. : Iнститут iст. Украïни НАН Украïни, 2013. С. 39-54.

  Глава книги Румянцева М. Ф. // В кн.: Історіографічні та джерелознавчі проблеми історії України. Професійна етика історика у міждисциплінарному просторі. Днепропетровск: Днепропетровский национальный университет им. О. Гончара, 2013. С. 131-142.

  Статья Румянцева М. Ф. // Клио. 2013. № 12(84). С. 28-31.

  Статья Румянцева М. Ф. // Электронный научно-образовательный журнал "История". 2012. № 1 (9)

  Глава книги Румянцева М. Ф. , Маловичко С. И. // В кн.: Новая культурно-интеллектуальная история российской провинции: (К 65-летию со дня профессора Т.А. Булыгиной). Ставрополь: Бюро новостей, 2012. С. 146-162.

  Глава книги Румянцева М. Ф. // В кн.: Развитие методологических исследований и подготовка кадров историков в Республике Беларусь, Российской Федерации и Республике Польша. Сборник научных статей / Науч. ред.: А. Н. Нечухрин . Гродно: ГрГУ, 2012. С. 13-20.

  Глава книги Румянцева М. Ф. , Маловичко С. И. // В кн.: Регіональна історія України. Збірник наукових статей Issue 6. Kiev: Інститут історії України НАН, 2012. С. 9-22.

  Статья Румянцева М. Ф. // Известия Уральского федерального университета. Серия 2: Гуманитарные науки. 2012. № 3. С. 258-271.

  Глава книги , Румянцева М. Ф. // В кн.: Историческая наука и образование в России и на Западе: судьбы историков и научных школ / Отв. ред.: Л. П. Репина . М. : Институт всеобщей истории РАН, 2012. С. 181-184.

  Глава книги , , Румянцева М.Ф. // В кн.: Культура и интеллигенция России. Личности. Творчество. Интеллектуальные диалоги в эпохи политических модернизаций: материалы VIII Всерос. науч. конф. с междунар. участием в рамках подготовки к 300-летию Омска и празднования юбилейных событий российской истории (Омск, 16–18 окт. 2012 г.). Омск: Издательство Омского государственного университета, 2012. С. 40-43.

  Глава книги Румянцева М. Ф. , Маловичко С. И. // В кн.: Стены и мосты: междисциплинарные подходы в исторических исследованиях: материалы Международной научной конференции, Москва, РГГУ, 13-14 июня 2012 г. / Отв. ред.: Г. Ершова , Е. А. Долгова . М. : РГГУ, 2012. С. 136-143.

  Статья Румянцева М. Ф. // Ученые записки Казанского университета. Серия: Гуманитарные науки. 2012. Т. 154. № 1. С. 130-141.

  Глава книги Румянцева М. Ф. , Маловичко С. И. // В кн.: Историческое познание и историографическая ситуация на рубеже XX–XXI вв. / Отв. ред.: О. В. Воробьева , З. А. Чеканцева . М. : Институт всеобщей истории РАН, 2012. С. 274-290.

  Глава книги Румянцева М. Ф. , Маловичко С. И. // В кн.: Региональная история, локальная история, историческое краеведение в предметных полях современного исторического знания: сб. ст. / сост., ред. А.Е. Загребин, О.М. Мельникова. Ижевск: Удмуртский университет, 2012. 622 с. Ижевск: Удмуртский университет, 2012. С. 3-10.

  Глава книги Румянцева М. Ф. // В кн.: Переходные периоды в всемирной истории: трансформации исторического знания. М. : Институт всеобщей истории РАН, 2012. С. 103-118.

  Статья Румянцева М. Ф. // Вестник Российского государственного гуманитарного университета. 2011. № 12 (74). С. 295-297.

  Глава книги Румянцева М. Ф. , Маловичко С. И. // В кн.: Библиотека в контексте истории: материалы 9-й международной науч. конф., Москва, 3-4 октября 2011 г. М. : Пашков дом, 2011. С. 7-18.

  Глава книги , Румянцева М. Ф. , Маловичко С. И. // В кн.: Историческая география: пространство человека vs человек в пространстве. Материалы XXIII Международной научной конференции. Москва, 27-29 января 2011 г. М. : РГГУ, 2011. С. 31-45.

  Книга / Отв. ред.: М. Ф. Румянцева . М. : РГГУ, 2011.

  Глава книги Румянцева М. Ф. // В кн.: Проблемы методологии и источниковедения в историческом исследовании: сб. матер. ежегод. науч. семинара Самарского регионального отделения Российского общества интеллектуальной истории. Самара: Самарская гуманитарная академия, 2011. С. 97-107.

• // В кн.: Роль музеев в формировании исторического сознания: Международная научно-практическая конференция. Рязань, 25-28 апр. 2011 г.: материалы и доклады. М. : НБ-Медиа, 2011. С. 16-26. Л. П. Репина
• Копытинские чтения-2: международная научно-практическая конференция (Могилев). Доклад: Источниковедение: от междисциплинарности к полидисциплинарности
• Стены и мосты VII: междисциплинарность: что от историка требует, что дает и что у него берет (Москва). Доклад: «Вещный поворот» vs источниковедение в гуманитаристике рубежа XX–XXI вв.
• Исторический нарратив: прошлое, настоящее, будущее (к 2500-летию со дня рождения Геродота Галикарнасского и 2000-летию со дня смерти Тита Ливия) (Москва). Доклад: Ренарративизация и репрезентация: две стратегии выхода из кризиса доверия к историческому метанарративу
• Современные проблемы книжной культуры: основные тенденции и перспективы развития: IX Международный научный семинар-конференция (Москва). Доклад: О принципах составления списка источников и литературы в новом учебном пособии по источниковедению (2015)
• «Стены и мосты» - VI: практика междисциплинарных гуманитарных исследований (Москва). Доклад: Концепции психологии в «Методологии истории» А.С. Лаппо-Данилевского
• Автобиографические сочинения в междисциплинарном исследовательском поле - II (москва). Доклад: Мемуары А.Т. Болотова в контексте исторической культуры нового времени: источниковедческий подход
• «Конструируя европейское»: социокультурный трансфер от Атлантики до Урала: международная научная конференция (Екатеринбург). Доклад: Русское и Баденское неокантианство: оппозиция – интеграция – расхождение
• По ту сторону тоталитаризма: программа исследований «советского человека» Н.Н. Козловой. (Москва). Доклад: «Рассказ и опыт» в изучении индивидуального: источниковедческие аспекты исследовательской программы Н.Н. Козловой
• Стены и мосты: поле междисциплинарного взаимодействия исторического знания с естественными и социально-гуманитарными науками - V (Москва). Доклад: Принцип признания чужой одушевленности в гуманитарном знании XX – начала XXI века: границы применимости
• История, память, идентичность: теоретические основания и исследовательские практики. Доклад: Репрезентация истории в неоклассической модели науки: источниковедческий подход
• Международная научная конференция «Всемирная история и новые вызовы исторической науки: национальные, транснациональные и интернациональные подходы» (Москва). Доклад: О невозможности всеобщей истории и о ее перспективах с точки зрения источниковедения
• Международная научная конференция «Всемирная история и новые вызовы исторической науки: национальные, транснациональные и интернациональные подходы» (Москва). Доклад: Историческое знание рубежа XX–XXI вв.: фрагментация vs ренарративизация
• Роль музеев в информационном обеспечении исторической науки (Москва). Доклад: Музейная экспозиция: репрезентация истории или позиционирование исторического знания

Актуальные проблемы источниковедения (Витебск). Доклад: К вопросу о дисциплинарном статусе источниковедения

• Методология и методы изучения региональной истории: Центральное Поволжье в глокализационном измерении (Казань). Доклад: Локальная история и историческое краеведение: проблема определения дисциплинарного статуса

Участие в редколлегиях научных журналов

С 2017 г.: член редколлегии журнала «Ученые записки Петрозаводского государственного университета. Серия: Общественные и гуманитарные науки».

С 2007 г.: член редколлегии журнала «Диалог со временем».

Опыт работы

Ноябрь 2012 – по настоящее время доцент Школы исторических наук Факультета гуманитарных наук (до 2015 – кафедры социальной истории факультета истории) НИУ «Высшая школа экономики»;

2011 – ноябрь 2012 – доцент кафедры теории и истории гуманитарного знания Института филологии и истории ФГБОУ ВПО «Российский государственный гуманитарный университет»;

1985 – август 2011 – преподаватель, доцент, заведующая (с 2002 г.) кафедрой источниковедения и вспомогательных исторических дисциплин (до 1994 г. – кафедра вспомогательных исторических дисциплин) Историко-архивного института ФГБОУ ВПО «Российский государственный гуманитарный университет» (до 1991 г. – Московский государственный историко-архивный институт);

1996-2002 – зам. директора Российско-французского центра исторической антропологии им. Марка Блока в Российском государственном гуманитарном университете;

2006 – 2012 – доцент кафедры философии и социологии гуманитарно-педагогического факультета Российского государственного аграрного университета – МСХА имени К.А. Тимирязева.

На протяжении ряда лет читала лекционные курсы (специалитет и магистратура) в Волжском гуманитарном институте (филиал Волгоградского государственного университета), Карельском государственном педагогическом университете (в настоящее время – Академия), Петрозаводском государственном университете, Университет города Переславля им. А.К. Айламазяна.

Doctoral schools provide an opportunity for international doctoral students to undertake part of their study or research at HSE. The university offers two types of traineeships - research and study. The study stay involves taking courses from the HSE doctoral schools. The research stay offers the opportunity to work with a particular academic advisor or at an international research laboratory or centre; gain access to international full-text and abstract databases, journals and books; and attend graduate seminars.

Румянцева М.Ф. Проблемы источниковедения и историографии М.:2000 г. (стр. 251-258).

Современная эпистемологическая ситуация весьма па­радоксальна. Выявим наиболее существенные, на наш взгляд - оппозиции, относящиеся как к теорий истори­ческого познания, так и к теории исторического процес­са. С точки зрения современного социального бытия об­щественному сознанию хочется исторической определен­ности, оно жаждет - «подлинной» истории. Но с другой стороны, современная эпистемологическая ситуация - ситуация методологического плюрализма и повышенной методологической толерантности - провоцирует сомне­ния в возможности достижения строго научного, общез­начимого исторического знания. В ситуации, когда пост­советская Россия вновь выбирает путь своего дальнейше­го движения, или скорее способ бытия, когда вновь ак­тивизируется спор «западников» и «славянофилов», рас­тет актуальность методологической рефлексии вплоть до политической злободневности, особенно в части обосно­вания сравнительно-исторических исследований. Соци­альная практика в новейшее время породила интерес к компаративистике, но социальная наука на протяжении всего столетия практически так и не выработала адекват­ного метода сопоставления различных обществ. Можно согласиться с немецким историком Т. Шидером, который пишет: «...сколь бы настойчиво объективные тенденции нашего времени ни диктовали необходимость сопоставле­ния бесконечно многих историко-политических индиви­дуальностей мира и объединения их в значительно мень­шее число более высоких структурных единиц, сами по себе эти тенденции... недостаточны для создания прочно­го научного метода» . И далее этот автор констатирует наличие ситуации методологического кризиса: «Внима­тельный анализ множества более или менее серьезных попыток дать универсально-историческое обоснование современной мировой ситуации приводит к выводу о спор­ности всего того, что сделано до сих пор в этой облас­ти... Необъятно разросшаяся масса эмпирического мате­риала еще не проанализирована и не упорядочена на­столько, чтобы можно было попытаться дать единую и связную картину истории человечества, внутри которой все было бы сравнимо со всем, потому что все родствен­но всему» . Итак, причина данной эпистемологической ситуации, по мнению Шидера, в разрыве «между смелы­ми теориями универсальной истории и конкретными ис­торическими исследованиями, как и прежде, погружен­ными в специфические детали», а вытекающая отсюда задача - «построить мост, который бы сделал возмож­ным участие исторической науки и ее конкретных облас­тей в создании основ новой универсальной исторической теории» . И без того сложная эпистемологическая ситуация обострилась в российской историографии в последние де­сятилетия: в период, когда активно идет процесс самооп­ределения постсоветской России (а самоопределение воз­можно при сопоставлении с иными социо-политическими моделями), был резко отторгнут - в первую очередь по идеологическим, а не собственно научным причинам - достаточно надежный критерий сравнительно-историчес­кого исследования, который давала марксистская пара­дигма социального познания. Конечно, этот метод не без изъянов, но в его границах профессиональный историк мог не столько доказывать наличие феодализма или ка­питализма в тех или иных социо-политических образова­ниях, но вскрывать существенные их различия, остава­ясь при этом по сути на позициях идеографии.
Фундаментальные основания воссоединения истори­ческой и источниковедческой практики с глубоким теоре­тическим осмыслением исторической реальности может дать целостная эпистемологическая концепция, разрабо­танная на рубеже XIX -XX вв. русским историком, ме­тодологом гуманитарного познания А. С. Лаппо-Данилев­ским. Выделим лишь один аспект его познавательной системы.

Методологическая концепция А.С. Лаппо-Данилев­ского, являясь по своим основаниям идеографической, рассматривает исторический факт не изолированно, а в контексте «коэкзистенциального» и «эволюционного» це­лого. Такая постановка проблемы приводит к тому, что Лаппо-Данилевский, отталкиваясь от современного ему деления наук на номотетические и идеографические, син­тезирует эти понятия, рассматривая их как два подхода к единому объекту истории. Он пишет: «С номотетической точки зрения историк изучает то, что есть общего между изменениями, с идеографической - то, что ха­рактеризует данное изменение, отличает его от других и, таким образом, придает ему индивидуальное значение в данном процессе». Иными словами, историк преимуще­ственно изучает индивидуальное воздействие индивидуу­ма на среду с идеографической точки зрения, но для объяснения этого воздействия должен учесть воздействие среды на индивидуума с номотетической точки зрения, с которой он изучает действие «среды на индивидуума в ее уравнительном значении, т.е. в той мере, в какой она производит такие изменения в психике индивидуумов (а значит и в их действиях, и в их продуктах), благодаря которым они делаются сходными в некоторых отношени­ях...»
Уравнительное, типизирующее влияние социальной среды (коллективного индивидуума) на индивидуаль­ность, а значит и особенности самой этой среды наиболее последовательно проявляется на уровне крупных источниковых комплексов, в первую очередь - основной классификационной единицы источниковедения - вида исторических источников. Именно под влиянием унифи­цирующего воздействия социальной среды индивидуаль­ные результаты реализации человеческой психики (про­дукты культуры) приобретают общие черты и могут быть названы собирательно: мемуары, периодическая печать и т.д. Итак, вид исторических источников репрезентирует формы человеческой деятельности, совокупность кото­рых и составляет историю общества в определенный пе­риод. Именно поэтому сопоставление видовой структуры корпуса исторических источников разных обществ может выступать как критерий в сравнительно-исторических ис­следованиях . Но сравнение возможно и необходимо не только в коэкзистенциальном, но и в эволюционном ис­торическом пространстве. В этом смысле задача периоди­зации исторического процесса и соответственно эволюции исторических источников может рассматриваться как за­дача сравнительно-исторического исследования.
Осознавая необходимость разработки методологии сравнительно-исторического исследования, попытаемся именно в ее контексте рассмотреть проблему выявления общих свойств исторических источников нового времени.
Сравнение предполагает поиск как различий, так и сходства сопоставляемых объектов. На эту в общем-то тривиальную мысль следует обратить внимание хотя бы из-за не тривиальности различий в нацеленности истори­ков на поиск типичного или уникального в исторических феноменах. Спор о том, с чего начинается сравнение: с поиска общего или различий - был бы похож на извест­ный спор о том, что первично - яйцо или курица, если бы не два обстоятельства. Во-первых, нацеленность на преимущественный поиск сходства (типизация) или раз­личий (индивидуализация) зависит от методологической установки исследователя - номотетической или идеогра­фической. С другой стороны, оставаясь на позициях иде­ографии, нельзя не признать, что различия значимы лишь тогда, когда они выявляются у объектов, имеющих черты сходства.
Именно эту цель - выявление общих черт источни­ков различных видов мы и преследуем. Отметим значи­тельную актуальность этой проблемы для корпуса исто­рических источников нового времени, поскольку возник­новение новых видов исторических источников и услож­нение их системы заставляют искать дополнительные возможности для осмысления их целостности. Данная проблема получила освещение в ряде работ И.Д. Ковальченко и ученых его школы, в частности в обобщаю­щей работе СВ. Воронковой .

Выделим следующие общие свойства исторических ис­точников нового времени:

Огромный количественный рост исторических ис­точников;

Упрощение содержания отдельно взятого истори­ческого источника;

Рост числа разновидностей исторических источни­ков;

Нацеленность на публикацию и тиражирование уже в момент создания.

Рассмотрим эти характеристики с точки зрения эман­сипации человеческой индивидуальности как системооб­разующего фактора изменений корпуса исторических ис­точников в новое время.
Количественный рост исторических источников. Че­ловеку свойственно не замечать очевидного. А самым важным свойством корпуса исторических источников но­вого времени в сравнении с предшествующим периодом является их огромный количественный рост. Разберемся в его причинах и следствиях.
Несомненно отметим лучшую сохранность документов нового времени. Особенно это относится к России. Ведь в силу разных причин корпус исторических источников, оставшихся от средневековья, в России значительно меньше, чем в европейских странах. Крупномасштабное преобразование государственного аппарата в правление Петра I, ликвидация системы приказов и, как следствие этого, необходимость организации специального хране­ния документов вне системы делопроизводства приводит к созданию архивной службы, что сказывается на со­хранности исторических источников. Значительно улуч­шается сохранность исторических источников из-за того, что в новое время многие исторические источники уже в момент своего создания предназначены для публикации (тиражирования).
Но главное не в этом. В первую очередь, речь должна идти не о лучшей сохранности исторических источников, а о качественном сдвиге в их порождении.
Почему же возрастает потребность в документирова­нии?
Во-первых, индивидуализация человека, эмансипация человеческой личности при переходе от средних веков к новому времени расширяет круг авторов исторических источников. Мы здесь не останавливаемся на таком очевидном факторе, как рост грамотности, поскольку он яв­ляется производным от рассмотренного обстоятельства.
Во-вторых, стремление эмансипированной личности к созданию вторичных социальных связей ведет к тому, что исторические источники начинают порождаться не только в государственной (и церковной) сфере, как это было до сих пор, но и в личностной (мемуары, дневни­ки, эпистолярные источники) и общественной.
В-третьих, кроме возникновения новых сфер порож­дения исторических источников, увеличивается их коли­чество и в государственной сфере. Что также во многом обусловлено новым характером законотворчества и взаи­моотношений между личностью и государством. Превра­щение закона в единственный источник права и убежден­ность в том, что путем законотворчества можно переуст­роить жизнь государства и повлиять на формирование личности, заставляет принимать законы на основе анали­за информации о состоянии тех или иных сторон жизни общества и государства. С другой стороны, расхождение обычая и закона заставляет специально заботиться о пуб­ликации законодательства и о контроле за его эффектив­ностью. Все это приводит к увеличению числа делопрои­зводственных источников.
Упрощение содержания отдельно взятого докумен­ та. Рост количества источников, особенно в сфере дело­производства, приводит к упрощению содержания от­дельно взятого документа, что сопровождается формали­зацией этого содержания, а также усложнением системы источников на уровне вида и разновидности.
Указанные тенденции можно отметить не только в де­лопроизводственной сфере. Такие же процессы наблюда­ются и в законодательстве. Не случайно, что в третьем Полном собрании законов Российской Империи публику­ются не все законодательные акты: для сепаратного зако­нодательства в ряде случаев указывается лишь название.

Наиболее значительна формализация в статистике.
Процессы упрощения содержания одного отдельно взятого источника наблюдаются и в сфере повествова­тельных источников. К концу XIX в. вполне очевидна дифференциация периодической печати по целому ряду критериев: по общественно-политической направ­ленности, по ориентации на различные профессиональ­ные и сословные группы, половозрастная дифферен­циация.
Как это ни покажется странным, такие же процессы мы обнаруживаем и в мемуаристике. На рубеже XIX- XX вв. все чаще встречаются мемуары, посвященные от­дельным событиям или выдающимся современникам ме­муариста. Относительно реже встречаются неспешные повествования обо всех памятных для автора событиях.
Рост числа разновидностей исторических источни­ ков. Количественный рост исторических источников и упрощение содержания отдельно взятого документа при­водят к увеличению числа разновидностей внутри видов. На протяжении всего периода вновь возникшие и ранее существовавшие виды делятся на разновидности. При этом процесс возникновения новых разновидностей явно преобладает над угасанием исчерпавших себя форм, что приводит к постоянному усложнению структуры корпуса исторических источников.
Нарастание числа разновидностей в наибольшей сте­пени проявляется в делопроизводственной документации, учетных материалах, актовых источниках.
Публикация и тиражирование исторических источ­ ников. Может быть самой существенной особенностью исторических источников нового времени является то, что источники большинства видов уже в момент создания были предназначены для публикации .
С начала XVIII в. становится обязательной публика­ция законодательных актов.
Наиболее характерные для корпуса исторических ис­точников нового времени виды как периодическая печать, эссеистика, мемуаристика создавались именно для публикации.
И если для периодической печати расчет на публика­цию очевиден и постоянен, то имманентно присущее ме­муаристу стремление к обнародованию своих воспомина­ний развивается и служит одним из критериев эволюции мемуаристики .
К концу XIX в. это свойство исторических источни­ков выходит на новый уровень. Появляется текущая пуб­ликация законодательства - с 1863 г. выходит «Собра­ние узаконений и распоряжений, издаваемое при Прави­тельствующем Сенате». С развитием исторической пери­одики расширяется публикация источников личного про­исхождения.
Начинается систематическая публикация сводных данных статистики.
В начале XX в. публикуется и такой источник как стенографические отчеты Государственной думы.
На протяжении XVIII -XIX вв. нарастает взаимо­связь видов исторических источников. Тесно связаны за­конодательство и статистика, периодическая печать и публицистика, мемуаристика и периодическая печать, эпистолярные источники и художественная литература. Механизм взаимосвязи видов различен, однако отметим, что в целом ряде случаев один вид мог влиять на другой именно потому, что в новое и новейшее время многие ис­торические источники изначально предназначались для публикации.

Подчеркнем взаимосвязь между отдельными свойст­вами. Количественный рост исторических источников во многом обуславливает упрощение содержания одного от­дельно взятого документа, что в свою очередь порождает как минимум два следствия: увеличение количества раз­новидностей источников каждого вида и рост объема скрытой (структурной) информации внутри комплекса источников.
Исторический источник - «реализованный продукт человеческой психики, пригодный для изучения фактов с историческим значением» (А.С. Лаппо-Данилевский). Принятое нами определение исторического источника позволяет четко разграничить две сферы: «источник-дейст­вительность» и «историк-источник» . Объектные свойст­ва исторического источника закладываются в момент его создания в соответствии с целью его творца, поэтому сфера «источник-действительность» первична для нашего рассмотрения. Но сразу же подчеркнем, что каждое свойство источников нового времени, порождаемое в сфере «источник-действительность», имеет своим следст­вием особенности взаимодействия в системе «источник-историк» .
Рост количества исторических источников создает со­вершенно новую познавательную ситуацию. Исследова­тель уже не в состоянии изучить все источники, имею­щие отношение к сколь-либо значимой теме или пробле­ме. Он вынужден целенаправленно отбирать историчес­кие источники в соответствии со своей исследовательской гипотезой, что заставляет более четко ее сформулиро­вать.
Иногда исследователи утверждают, что возможно ис­следование без гипотезы, что гипотеза «мешает» исследо­вателю, ограничивает поле его исследовательского вни­мания. Но необходимо осознать, что исследования без гипотезы не бывает. Гипотеза может быть лишь осознан­ной или нет. И чем сложнее проблематика, чем шире круг источников, тем строже исследователь должен под­ходить к формированию гипотезы. Дело в том, что гипо­теза - это всегда обобщение ранее накопленного знания, в процессе исследования она трансформируется, потому что исследователь получает дополнительную информа­цию. Если гипотеза трансформировалась значительно, то приходится возвращаться к началу исследования с тем, чтобы проверить новую гипотезу. Историк, занимающий­ся ранними периодами истории, иногда почти наизусть помнит «свои» источники, постоянно обращается к одним и тем же текстам. Историк нового времени в целом ряде случаев не имеет такой возможности, особен­но если он работает с массовыми источниками или ста­тистикой. Представьте себе исследователя, который чита­ет подряд формулярные списки чиновников или материалы земской статистики в надежде, что его «осенит» и он увидит за этими сотнями и тысячами цифр явления и процессы.
Итак, при работе с большими массивами источников историк всегда получает ответ на тот вопрос, который поставил, и он лишен возможности переспрашивать свои источники в процессе исследования. Можно сравнить об­щение историка-медиевиста с историческими источника­ми с интервью, а историка нового времени - с социоло­гическим опросом.
Кроме того, количественный рост источников застав­ляет поставить проблему выборочного исследования. И здесь важно понять, что выборочный метод - это осо­бый метод исследования, корректно работающий только на математико-статистической основе. Важно различать подбор примеров, иллюстрирующих то или иное положе­ние, и построение выборки, которая позволяет распро­странить полученные результаты на все исследуемые яв­ления (генеральную совокупность).
Для исторических источников нового и новейшего времени необходимо учитывать сферу возникновения: личностная, общественная, государственная. Тогда мы легко увидим, что, например, русские газеты возникают не только позже европейских, но и в отличие от них в государственной, а не в общественной сфере.
Выделим и учебно-методический аспект данной про­блемы. Рассматривая эволюцию видов источников перио­да средневековья, можно и нужно ориентироваться на Наиболее заметные памятники, такие как Повесть временных лет, Русская правда и т.д. В силу огромного ко­личественного роста источников в новое и новейшее время такой подход невозможен. Необходимо выстроить модель вида и проследить его эволюцию, привлекая от­дельные памятники в качестве иллюстраций.
Вполне очевидно, что упрощение содержания отдель­ного источника и усложнение внутривидовой структуры создает дополнительные сложности при формировании источниковой базы исследования. Репрезентативная ос­нова исторического труда должна структурно воспроиз­водить нарастающую сложность корпуса источников. На­пример, для рубежа XIX -XX вв. невозможно изучать газету, выражающую то или иное общественное умона­строение, не зная всего спектра мнений, выражаемых в периодике.
Второе не менее важное следствие рассматриваемого явления - это увеличение объема скрытой (латентной) информации. Такую информацию называют еще струк­турной, потому что она может быть выявлена при анали­зе структуры корпуса источников, взаимосвязей между их элементами. Например, если мы прочитаем в форму­лярном списке городничего города Колы, происходивше­го из крестьян, что он имел чин V класса Табели о ран­гах, то мы получим информацию об одном, отдельно взя­том конкретном факте. Это то, что можно непосредствен­но прочитать в историческом источнике. Но даже если мы установим достоверность этой информации, мы не будем знать, сколь типична или уникальна такая карье­ра. Но если мы проанализируем несколько сотен форму­лярных списков, то мы сможем установить, каким обра­зом зависел от социального происхождения чиновника ранг чина, имущественное положение чиновника и т.д. Традиционным методом извлечения скрытой (структур­ной информации) является построение таблицы, но есть и другие методы - количественные (математические) или формализованные. Чаще всего для анализа зависи­мостей используют такие методы математической статис­тики как корреляционный и регрессионный анализ.
Вполне очевидно, что историку, работающему с источ­никами нового времени приходится строже подходить к определению видовой природы источника, учитывая его принадлежность к той или иной разновидности внутри вида.
Кроме усложнения классификационного деления видов исторических источников, их дифференциация по разным параметрам открывает более широкие возмож­ности для их систематизации, а значит и для выявления структурной информации. Исследователь получает до­полнительные возможности анализа информации путем составления разнообразных (в том числе и комбинатор­ных) таблиц, а также с применением методов математи­ческой статистики.
Вторая исследовательская проблема связана с разра­боткой принципов группировки разновидностей и выра­ботки методов анализа групп. В качестве примера такой группы видов и разновидностей можно назвать массовые источники, активно разрабатываемые в отечественной ис­ториографии в последние двадцать-тридцать лет.
Очевидно, что синхронная публикация исторических источников создает принципиально новые условия их сохранности, что возвращает нас к началу нашего анали­за - количественному росту не только создаваемых ис­точников, но и сохранившихся от созданного.

Кроме этого, при анализе каждого источника историк должен отчетливо осознавать ту информационную среду, в которой существовал автор источника. Должен пытать­ся выявить не только непосредственные источники текс­та, но и тот информационный континуум, в котором су­ществовал автор. Например, поскольку европейские ме­муаристы уже в XVII в. имели возможность включить свои мемуары в историографический контекст (знако­мясь с публикациями исторических сочинений, начиная с античных, и произведениями других мемуаристов), поэ­тому часто рассматривали их как историю настоящего (Contemporary History), русские мемуаристы еще в XVIII в. писали свои мемуары-автобиографии изолиро­ванно друг от друга.
Историку также при исследовании обстоятельств со­здания источника следует обратить внимание на то, пред­назначался ли источник для публикации и в какой среде он должен бытовать. То есть расчет на публикацию включается в систему целей создателя источника. При этом необходимо помнить, что авторы в разной степени учитывали характер дальнейшего бытования в момент со­здания исторического источника. Степень и характер учета потенциальной аудитории зависели как от личнос­ти автора, так и от видовой принадлежности создаваемо­го произведения.
Отметим также, что многие особенности анализа ис­точников нового времени, вытекающие из их природы, существенны и для предшествующего периода. Историк-медиевист, изучая летопись или агиографическое произ­ведение, должен максимально осмыслить исходную гипо­тезу или задать себе вопрос, например, о характере бы­тования этого источника. Однако для нового времени эти методические требования должны быть четко осознанны, без их рефлексии невозможно сколь-либо существенное исследование. Здесь мы не обсуждаем специально вопрос о том, что пер­вично: усложнение государственного аппарата или увеличение документооборота. Отметим лишь, что, на наш взгляд, распространенное убеждение, что усложнившийся государственный аппарат порождает огромное количество бумаг, основано на подмене причины следствием. Мы согласны с Б.Г. Литваком в том, что потребность в обмене информацией, а значит, и в до­кументировании ведет к усложнению государственного аппара­та.
Мы различаем публикацию и тиражирование. Публикация в широком смысле включает не только печатание типографским способом, но и оглашение (например, законодательство) или предназначенность для прочтения другими (мемуары). Тира­жирование некоторых документов нельзя рассматривать как публикацию (например, тиражирование формуляра).
Расчет мемуариста на публикации показан в работе А. Г. Тартаковского.
Заметим, что разграничение это чисто аналитическое. Ис­торический источник - это не только то, что создано челове­ком прошлого, но и то, что осмыслено в качестве такового со­временным исследователем.